Тут за их спинами послышался голос Сун Фаньпина:
— Дети, я здесь.
Обернувшись, дети увидели Сун Фаньпина. На голове у него был склеенный из бумаги колпак, на груди висела деревянная табличка, а на табличке виднелись слова «Помещик Сун Фаньпин». Дети не знали таких иероглифов, они смогли распознать только пять красных крестиков над словами. Тело Сун Фаньпина загораживало свет, как створка двери, и дети стояли в его тени, глядя на отца снизу вверх. Глаза у Сун Фаньпина заплыли от ударов, рот был разбит, но он с улыбкой глядел на Ли с Сун Ганом, и его улыбка была тверже кремня. Дети не могли понять, что случилось, ведь вчера еще он грозно высился на мосту, а сегодня вдруг стал таким. Сун Ган робко спросил:
— Папа, а зачем ты здесь стоишь?
Сун Фаньпин тихо ответил:
— Дети, вы небось голодные?
Мальчики одновременно закивали головами. Сун Фаньпин на ощупь достал из брючного кармана два мао и велел им купить поесть. А человек с красной повязкой заорал на Сун Фаньпина:
— Не хер разговаривать, опусти свою паршивую башку.
Сун Фаньпин опустил голову, а дети попятились от испуга. Человек с повязкой громко бранился на мосту; под его вопли Сун Фаньпин отвел глаза и бросил взгляд на сыновей, и они увидели, что он улыбался. В них снова проснулась смелость, и они опять подошли к отцу сказать, что значки с председателем Мао отобрали трое гадов-школьников.
— Ты сможешь вернуть? — спросил Сун Ган.
Отец кивнул:
— Смогу.
Бритый Ли спросил:
— Ты сможешь побить их?
Отец снова кивнул:
— Смогу.
Дети засмеялись в голос. Тут подлетел человек с повязкой, вмазал Сун Фаньпину две пощечины и громко ругнулся:
— Сказано тебе: не хер болтать, а ты, мать твою, все равно болтаешь.
У Сун Фаньпина из углов рта хлынула кровь, и он поторопил детей:
— Идите скорей.
Бритый Ли с Сун Ганом вмиг оказались под мостом. Они тряслись всем телом и шли все быстрее и быстрее, то и дело оборачиваясь, чтоб взглянуть на отца. Голова Сун Фаньпина висела, как приделанная. Выйдя на шумные улицы, дети пошли в закусочную, купили там два паровых пирожка и, встав снаружи, принялись есть их не жуя. Им было видно, как скрючилась на мосту фигура отца, и они знали, что он сегодня был совсем не тот, что вчера. Сун Ган понурил голову и беззвучно заплакал. Его кулаки поднялись к глазам, как бинокль, и стали отирать слезы. А Бритый Ли не плакал. Он думал о том значке с председателем Мао поверх морских волн — думал, что вернуть его наверняка не удастся. Пока Сун Ган ревел, Ли подошел к телеграфному столбу, обнял его и потерся немного. Потом он повесил голову и разочарованно вернулся назад сказать брату:
