— А звездочки на небе, они получились от ковки?
— Да, — отвечал Кузнец. — Это я их выковал.
Сун Ган относился к Кузнецу с большим уважением и говорил, что звездочки на небе, оказывается, все вылетели наружу из его лавки. Ли не верил Кузнецу и твердил, что тот попусту бахвалится, а выбитые им искры падают и гаснут, не долетая даже до двери.
Ли знал, что Кузнец бахвалится, но все равно любил ходить к нему поглядеть, как тот работает. Получив заботами трех школьников теоретическую основу для своей страсти, он, едва войдя в лавку Кузнеца, тут же завалился на скамью. Раньше он обычно сидел на лавке вдвоем с Сун Ганом и смотрел, как трудится Кузнец, но теперь лавка принадлежала одному только Бритому Ли, а брат стоял в сторонке. Ли развел руками и с полным сознанием своей правоты сказал:
— Ничего не поделаешь, я созрел.
Бритый Ли, смотря на клубящиеся искры, елозил всем телом. Он тяжело дышал и кричал вместе с Сун Ганом:
— Звездочки, звездочки, так много звездочек…
Тогда Кузнец Тун был двадцатилетним парнем и не женился еще на той толстозадой бабе. Широкоплечий крепкий Кузнец держал в левой руке щипцы, а его правая рука вращала молот. Он ковал и глядел на Бритого Ли. Кузнец знал, чем таким тот занимается, и думал про себя, что эдакое чмо малолетнее, оказывается, тут вовсю само с собой упражняется. Когда Кузнец задумался, он чуть было не отбил себе молотом левую руку. Отбросив щипцы, будто обжегся, он испуганно подскочил и, матерясь, опустил молот.
— Эй, тебе лет-то сколько? — обратился он к сопевшему на лавке Бритому Ли.
Ли, задыхаясь, ответил:
— Почти восемь.
— Мать твою, — вскрикнул удивленно Кузнец. — Экий малец паршивый, еще восьми не исполнилось, а уже и половое влечение имеет.
С тех пор Бритый Ли узнал, что такое половое влечение. Он верил, что сказанное Кузнецом было вернее того, что наплели школьники, ведь Кузнец был старше их. Ли больше не говорил, что он созрел. Он сменил свою формулировку и с гордостью выдал Сун Гану:
— У тебя еще нет полового влечения, а у папы твоего уже есть. И у меня есть.
Упражняясь на телеграфных столбах, Бритый Ли поднял к новым вершинам свое мастерство: когда он терся и заливался краской, то начинал ползти по столбу вверх, а добравшись туда, сползал по столбу вниз. Очутившись опять на земле, Ли, лопаясь от удовольствия, говорил брату:
— Очуметь можно, как приятно!
Однажды он почти долез до верха и увидел подошедших школьников. Тогда он соскользнул вниз и, не говоря Сун Гану, как ему приятно, сразу обратился к тем троим:
