Когда она отошла уже далеко, рыдающая малолетка тоже пропала, а одна из худых принялась честить Бритого Ли на чем свет стоит, оплевав ему все лицо. Потом пообтерла руками рот и тоже ушла. Бритый Ли следил, как она уходит, и приметил, что жопа у нее была худая, под брюками ее и вовсе не видно.
Оставшиеся трое потащили несчастного под конвоем в отделение: сияющий Стихоплет, толстая, как свежий филей, задница и в довесок еще худющая солонина. Они волочили Бритого Ли по нашему маленькому поселку, где не было и пятидесяти тысяч населения. На середине пути в дело вмешалось второе юное дарование Лючжэни — Лю Чэнгун.
Этому Лю Чэнгуну со звучным именем «Успех» тоже было чуть больше двадцати лет. Он тоже опубликовал в цветном журнале нашего уездного дома культуры свое творение — аж рассказ, убористым шрифтом занявший целых две страницы. По сравнению с четырьмя строчками Стихоплета Чжао, втиснутыми в шов переплета, две страницы Лю Чэнгуна гляделись куда важней, и он тоже заслужил себе достойное прозвище — Писака Лю. Писака прозвищем не уступал Стихоплету и во всем остальном перед ним не тушевался. Он держал в руках пустой холщовый мешок и, по правде говоря, собирался пойти в лавку за рисом, но, увидев, что Стихоплет сцапал Бритого Ли, пока тот подглядывал в нужнике, и вышагивает, надувшись, как индюк, Писака Лю подумал про себя, что не дело давать ему так тянуть на себя одеяло и нужно самому тоже поучаствовать. С видом подоспевшего спасителя Лю заорал:
— Иду на помощь!
Стихоплет и Писака были собратьями по перу, и Лю соловьем разливался, нахваливая четверостишие Чжао, а тот басенной кукушкой нахваливал двухстраничный рассказ Писаки. Поначалу Стихоплет тянул за собой Бритого Ли, теперь же бурчащий Лю выдвинулся вперед, и Стихоплет отодвинулся влево, а место справа уступил Лю. Так два юных дарования нашей Лючжэни стакнулись вместе, бок о бок волоча за шиворот Бритого Ли, и волочили безбожно долго. Они в две глотки твердили, что надо свести его в отделение. Поблизости было одно, но его, как нарочно, вели не туда, а кружным маршрутом тащили в другое, дальнее, да не переулками, а самыми большими улицами, желая всласть накрасоваться. Они тащили Ли по поселку, и сами начали ему завидовать:
— Смотри ты, два юных дарования ведут тебя под конвоем, ты, шпана несчастная, — тот еще везунчик…
Чжао для полноты картины добавил:
— Это подобно тому, как если бы Ли Бо[1] и Ду Фу* конвоировали тебя…
