— Вот именно, — довольный таким подходом произнес Писака. — Съешь лучше миску пустой.
Бритый Ли, глотая слюни, разочарованно выдал:
— За пустую лапшу мне все-таки будет негоже рассказывать.
Писака от злости заскрежетал зубами. Ему так и хотелось врезать Бритому Ли от души по физиономии, чтоб у того из всех дырок хлынула кровь. Но, позлившись, он в конце концов согласился накормить парня лапшой саньсянь. Он тихонько ругнулся, только теперь уже поминая не мать Бритого Ли, а его бабку, и сказал:
— Все, накормлю тебя саньсянь, а ты должен будешь мне все рассказать как на духу.
Тот самый Кузнец Тун тоже приходил по душу Бритого Ли — разузнать про прелести Линь Хун. Когда Ли углядел толстенную задницу его жены, тот со своей кузнецкой силищей посередь улицы вмазал ему так, что Ли потерял два зуба и звон в ушах не смолкал у него ровнехонько сто восемьдесят дней. Кузнец тоже был мужчина себе на уме: каждый вечер, засыпая в объятьях своей толстой женушки, он думал, закрыв глаза, о тоненькой фигурке Линь Хун. Кузнец говорил совсем не с такими окольными вывертами, как Писака, — он говорил прямо. Как-то, заприметив на улице Бритого Ли, он перегородил ему путь своим широченным телом и, понурив голову, спросил:
— Эй, парень, помнишь меня еще?
Ли, задрав голову, ответил:
— Да хоть бы ты в пепел превратился, я все равно узнал бы.
Услышав это, Кузнец почувствовал себя нехорошо и, опустив лицо, спросил:
— Ты что, пацан, мне тут смерть кличешь?
— Нет-нет, нет-нет…
Бритый Ли поспешил объясниться, а про себя подумал, что хоть бы только эти ручищи не поколотили его еще раз. Он пальцами раздвинул губы и заставил Кузнеца заглянуть в рот:
— Видал, двух зубов не хватает, это ты выбил… — Еще Бритый Ли показал на свое левое ухо и сказал: — Внутри как будто пчелиное гнездо, до сих пор жужжит.
Кузнец загоготал:
— Ну, пусть ты и молокосос, а я тебя угощу лапшой, считай, будет тебе возмещение за моральный ущерб.
Он важно направился к столовой «Народная», а Бритый Ли, сложа руки за спиной, пошел следом. Он думал про себя о словах председателя Мао: не бывает в мире беспричинной любви и беспричинной ненависти. Кузнец решил вдруг ни с того ни с сего накормить его лапшой, наверняка хочет разузнать о его секрете. По-прежнему держа руки за спиной, Ли подбежал к Кузнецу и тихо спросил:
— Ты собираешься накормить меня лапшой, чтобы тоже расспросить про Линь Хун?
Кузнец, похохатывая, закивал и похвалил Бритого Ли:
— Ты, парень, шибко сметливый.
