— Ждут с нетерпением, — усмехнулся Санчо и окинул взором просторный холл, где и полы, и лестница, и прилегающие к ней колонны были искусно выполнены из белого мрамора.
— Одну минуту. — Швейцар чинно прошествовал направо, остановился возле черного офисного стола и, ухватив руками переносную трубку радиотелефона, быстро набрал на ней какой-то трехзначный номер.
— Как можно жить в таком Манхэттене — не представляю. — В голосе продолжавшего озираться по сторонам Санчо явственно проступало откровенное неодобрение. — Сквозняки, наверно. И опасно.
— Что опасно? — подозрительно прищурился швейцар и пристальным взором окинул Мошкина с головы до ног. — Абсолютная безопасность.
Александр криво усмехнулся и, перехватив розовую папку в левую руку, освободившейся правой энергично почесал свое отвисающее чуть ли не до колен брюшко. Заехать домой, чтобы переодеться, Мошкин так и не успел, а потому чувствовал себя крайне неуютно в официальной тесной рубашке белого цвета. Куда с большим удовольствием он облачился бы сейчас во что-нибудь более просторное. В любимую футболку, например.
— Абсолютной даже в хранилище Центробанка нет, — со знанием дела изрек Санчо, возвращаясь к завязанной со швейцаром беседе. — А здесь… Если шлюзы в канале прорвет, это ж все затопится.
— Не затопится, — хмуро заверил его собеседник.
— Не знаю, не знаю… — Мошкин покачал головой.
Наконец в двести девятнадцатой квартире ответили на телефонный звонок, и все внимание швейцара переключилось на невидимую собеседницу. Связь была достаточно громкой, и Мошкин мог слышать голос Елизаветы Михайловны. Он поближе подошел к стойке.
— Да? — спросила Голощапова в телефонную трубку, и Александру не понравились ее грустные интонации. Будто она плакала секунду назад.
— К вам пришли, — доложил местный цербер и бросил короткий взгляд на визитера. — Как представить?..
— Представь — Санчо, — с улыбкой ответил тот.
— К вам пришел господин Санчо. — Швейцар тактично откашлялся, понимая, что произносит явную глупость. Женщина сейчас просто пошлет куда подальше, и всего делов. Тоже мне шуточки. — Он может подняться?
— Конечно. — Голос Елизаветы заметно оживился, а страж местного порядка с заметным облегчением вздохнул. — Будьте добры, пропустите.
Швейцар выключил телефонную связь и положил трубку на место. Сам же вернулся на исходное место между лестницей и лифтовыми кабинами. Принял привычную позу мраморного изваяния.
— Прямо к лифтам. Семнадцатый этаж, — проинформировал он Санчо бесстрастным голосом, едва размыкая при этом уголки губ.
