— Прошу, — произнесла она бархатным голоском и тут же пояснила: — В чайничке — кипяток.
— Фантастика. — Лавр оценил усердие и предупредительность девушки по достоинству. — Меня никогда так быстро не обслуживали.
С этими словами он под заинтересованным взглядом официантки, не спешившей уходить по своим делам, высыпал из обоих пакетиков в глубокую тарелку овсяные хлопья с кусочками яблока и залил содержимое кипятком из чайника. Сверху Федор Павлович водрузил плоскую тару. Все это он проделал с завидным старанием и терпеливостью. От усердия даже язык высунул, прикусив его зубами. По завершении процесса Лавр поднял глаза на заинтригованную официантку и с искоркой задора подмигнул девушке.
— Осталось подождать три минуты, строго по инструкции, — сказал он.
— Предусмотрительный вы человек, — искренне восхитилась голубоглазка.
— Жизнь научила. — Лавр снова потянулся во внутренний карман за бумажником. — Сколько с меня?
— Да нисколько. — Девушка беспечно махнула рукой и ловко подхватила со столика поднос. — Кушайте на здоровье.
— А компот?
— Компот новенькому — от заведения, — ласково проворковала она и, не добавив больше ни слова, упорхнула, как встревоженная первыми заморозками теплолюбивая птичка.
Лавр проводил ее завороженным взором, отдавая предпочтение плавно перекатывающимся при ходьбе ягодицам, и только после этого сверился со своими наручными часами, засекая положенное время.
— Пустяк, а приятно, — произнес он себе под нос, придвигая поближе стакан с компотом. — Хоть что-то — на халяву…
— Вы разрешите?.. — оторвал Федора Павловича от благодушных мыслей мягкий баритон.
Депутат повернул голову и встретился взглядом с добрыми карими глазами молодого священнослужителя, замеченного им ранее за столиком возле дверей. У батюшки были широкие, рельефно очерченные скулы, нос с едва заметной горбинкой и высокий открытый лоб. Внешне он производил вполне благоприятное впечатление.
— Пожалуйста, — машинально ответил Лавр, мысленно гадая, что заставило священника присоединиться к нему. Пустых столиков в административной столовой хватало с избытком.
Батюшка опустился на стул, расположенный напротив, при этом ни на секунду не сводя взора с бледного, осунувшегося лица народного избранника. Его глаза не просто изучали визави, они вроде как пытались проникнуть в самую душу и даже там рассмотреть все как следует. Однако не стоило исключать возможности, что таким умением разглядывать человека обладает каждый священнослужитель. Может быть, их этому учат.
