— Но почему?
Кирсанов растерянно пожал щупленькими плечиками. Что он мог ответить на это? Для начала бы неплохо было отыскать этот ответ в себе самом, но его не было. Лишь какое-то странное наитие. Может, интуиция?..
— Не могу объяснить, сэр, — постарался ответить Иван как можно спокойнее. — Мне вдруг хочется плакать. Лошадь не будет слушать всадника, который плачет внутри.
— Разве вы плачете? — недоверчиво прищурился тренер.
— Да. — Это коротенькое слово вырвалось из уст Ивана на русском языке, и он тут же поспешил исправить эту допущенную им оплошность. — Простите, — сказал он по-английски.
Тело мальчика забилось в мелком ознобе, и он невольно опустился на верхнюю ступеньку подставки. Лошадь, не понимая заминки, повернула к нему морду и влажным, чуть шальным взглядом уставилась на оробевшего седока. Долговязый тренер сложился пополам и заглянул в лицо Ивана. Кирсанов быстро отвернулся, но мужчина успел заметить, что глаза его воспитанника действительно наполнились слезами. Мужчина присел рядом на корточки.
— Успокойтесь, мистер Кирсанов. — Тяжелая от природы рука мягко легла на маленькое детское плечико. — Я позвоню дежурному доктору. — Тренер слегка встряхнул Ивана и помог ему подняться на ноги, поднимаясь вместе с ним. — Давайте покинем манеж, и я позвоню…
Завершить начатую фразу он так и не успел. Пальцы Кирсанова судорожно стиснули запястье мужчины, и ребенок стал медленно оседать на землю. Голова пошла кругом, в глазах потемнело, а опора стремительно начала уходить из-под ног. Тренер с широкими роскошными усами лихо подхватил мальчика на руки, не позволив ему свалиться. Глаза Ивана закатились. Он и сам в этот момент не мог объяснить причину своего дурного самочувствия.
Определить число комнат в квартире Кирсановых не представлялось возможным. Да их здесь и не было, как таковых. Владимир в свое время сам создавал планировку собственной обители и, будучи человеком, не признававшим никаких видимых и невидимых преград, отобразил в доме свой собственный стиль. Это было похоже на некое подобие хаотично пересекавшихся пространств на двухъярусном уровне. На нижнем ярусе располагалась просторная гостиная, плавно перетекающая в столовую, чуть левее — кухня, а в глубине — две комнаты для гостей, как называла их Оля. Наверху, почти сразу у лестницы, находился кабинет Владимира. Далее — продолговатый холл, спальня супругов и комната Кирсанова-младшего, пустующая по причине длительного отсутствия ее обитателя.
