— Понятно… А ты, милая, неужели не знаешь, кем я прихожусь тебе?
Я схватила лакомство из корзиночки, запихнула в рот и с наслаждением начала его жевать. Прожевав, ответила:
— Нет! Может, Вы — какая-то родственница?
Старушка рассмеялась. Её смех был не хриплым, старческим, а нежным, как колокольчики.
— Я — твоя бабушка, Эмилия тер Фразир, мама твоей мамы!
— Да-а-а? — не очень вежливо удивилась я. — А почему я про Вас ничего не знаю? Матушка мне ничего никогда не рассказывала…
— Вадома, как всегда, идёт на поводу у своего супруга… Твоей отец, детонька, считает наше родство, как бы это выразиться, не очень удобным для себя. А моя дочь привыкла ему потакать…
— Но почему?
— Пей чай, деточка, и кушай. Молодым хорошо: что не съедите — всё вам на пользу, а в нашем возрасте надо есть уже с осторожностью.
— Спасибо, леди… А как я могу Вас называть?
— А как ты хочешь?
— Если можно, то бабушка…
— Можно, деточка, можно…
И теперь, глядя на единственное украшение, которое я носила, я с любовью и признательностью вспоминала свою бабушку, Эмилию. Эта женщина многому научила меня, а кольцо — талисман и единственная память о ней!
Я, гордо подняв голову, следовала за Лили, которая показывала мне дорогу в Большой обеденный зал, отметив про себя, что мои предположения о похожести планировки Огненного Дола и моего родового замка оказались верны. Меня вели в Большую Столовую комнату, так назывался у тер Близе этот зал, одно из самых больших, после Бального зала, помещений.
Решила чуть попозже сходить и посмотреть, подтвердяться ли до конца мои предположения.
В Большом обеденном зале стоял пышно накрытый стол, за которым могли разместиться не менее пятидесяти гостей, но на самом деле за столом находилось меньше двадцати человек. Играла лёгкая музыка, доносившаяся из соседнего помещения. На столе стоял канделябры, а под потолком висела огромная люстра, в свете которых сверкали своими украшениями девушки.
“Претендентки, — подумала я, — так вот что имела в виду Лили, когда говорила об украшениях. Я всё равно бы ТАК никогда не оделась”
Девушки были обвешены ювелирными изделиями с ног до головы. Если серьги — то длинные, висячие, по плечи, с бриллиантами, изумрудами или рубинами, или таким камнями, что они посчитали подходящими к своему наряду или лицу. Если колье или подвески — то с очень крупными шпинелями, затмевающими красоту их нарядов. Тонкие пальчики не гнулись от колец, нанизанных на них.
На всё это я обратила внимание мельком, проходя по залу к единственному свободному месту. Вернее, места за столом было предостаточно, но не занятый стул был только один, и стоял он недалеко от входа. Я подошла и села за стол. Обед был в самом разгаре, видимо, опозадавших тут сильно не дожидались.
