Прощание с Синельниковым и медсестренкой много времени не заняло. Анна Сергеевна на предложение все-таки пойти с нами только сверкнула глазищами и возмущенно заявила, что должность у нее называется «сестра милосердия» и это самое милосердие сейчас нужно здесь, конкретному человеку. Прапор совсем не возражал против вышесказанного, хотя чувствовал себя хорошо и, похоже, начал идти на поправку. Кажется, тут еще и кое-что гормональное, то есть межличностно-эмоциональное, примешивается. Ну, да лишь бы на пользу было.
Сборы в дорогу тоже были недолгими. Весь запас продуктов оставляли здесь, с собой взяли по банке тушняка и паре галет на двоих, объяснив, что мы по дороге себе еще найдем. Дед Мартьян в ответ «отдарился» жестяной двухлитровой баклажкой травяного настоя, предупредив, тем не менее, что пить его надо по глотку не чаще двух раз в сутки. На недоуменный вопрос «Почему?» усмехнулся и ответил кратко, но выразительно:
– Ежели больше, сотрете себе свои… причиндалы вздыбленные. А меня ж потом и виноватым сделаете. – И обращаясь уже ко мне, негромко добавил: – Слушай себя, воин. Внимательно слушай. Как только какая необычная мысля в голову придет, сначала обдумай ее хорошенько. То, может… сам знаешь кто тебе помогать будет. Ты в лесу теперь свой, но все одно – смотри по сторонам. И Семену доверяйся. Он – лесовик знатный, да и поговорили мы с ним хорошо. За Матвея не беспокойся, вытяну парня… с Божьей помощью. И Анюту поучу знахарскому делу маленько…
– Спасибо, Мартьяныч. За все. За хлеб-соль, за кров, за помощь… И за науку. Даст бог, еще свидимся.
Старик хитро улыбается, будто хочет спросить, на помощь какого бога я рассчитываю, потом серьезнеет:
– Свидимся. Я знаю это… Ну, доброго вам пути, идите…
Я шел замыкающим и перед тем, как скрыться в кустарнике, обернулся. Дед стоял на том же месте и, поймав мой взгляд, помахал рукой. А через полчаса, когда уже перешли болото, с нами попрощался и Рыська, до этого изредка мелькавший среди зелени. Кошак подождал, пока все пройдут, теранулся о мое колено и, коротко мяукнув на прощание, исчез в кустах…
Остаток пути, верст семьдесят – восемьдесят отмахали за два дня. И все благодаря дедову «коктейлю». Не знаю уж, чего он там намешал, но допинг получился шикарный. Один глоток чуть горьковатого напитка, и через несколько минут усталость куда-то исчезает, хочется бежать, нестись, лететь. Вот поэтому мы этаким стадом лосей, озабоченных известно чем, ломились в нужном направлении, причем не обращая внимания даже на обозные колонны, пару раз появлявшиеся в поле зрения, – жрать не хотелось вообще. На привал встали, когда совсем стемнело. Быстренько перекусили «армейскими бутербродами» – толстый слой тушенки на тонкую галету (не перепутать!), запили все это дело водичкой из фляг и попытались улечься спать. Через час перестали ворочаться самые активные, и до рассвета гармонию природы нарушали только сидящие в укромных местах дозорные.
