— Понимаю, что вы хотите сказать, мистер Макуэйд, — спокойно проговорил Грант, — однако сомневаюсь, что вам удалось бы перевести в Джорджию такую компанию, как «Джулиен Кан». Рабочую силу вы там, конечно, найдете, но отыщете ли вы Донатосов и Коганов, а именно эти люди знают, как шьется обувь. У нас здесь свой дом моделей, и мы всегда ориентировались на качественную обувь. И вы не сможете нанять кучку фермеров и с их помощью наладить производство. — Грант сделал паузу. — Здесь за швейными машинами сидят итальянцы, евреи, поляки, а в Джорджии вам их не найти.
— Тогда мы переведем фабрику туда, где сможем их найти, — сказал Макуэйд.
Грант чуть пожевал свою сигару.
— А я-то думал, что «Титаник» выступает за рабочих, — проговорил он.
— Да, но только если рабочие выступают за «Титаник», — ответил Макуэйд.
— Ну что ж, в таком случае я не вижу смысла продолжать разговор.
— Смысла как раз много, — парировал Макуэйд, — чертовски много. В чем, собственно, суть проблемы? Вы что, огорчены тем, что двое рабочих не убили друг друга на восьмом этаже? Или тем, что на втором мы поймали воровку? Или тем, что мы стараемся создать для ваших людей лучшие условия для работы, более безопасные и чистые условия? Или тем, что мы гнем спины, лишь бы увеличить выпуск продукции и тем самым дать возможность рабочим получать свою долю от прибылей? Или тем, что назначаем премиальные за успешную работу? Или тем, что мы превращаем ржавую, замусоренную машину в хорошо смазанный, гладко работающий механизм? Когда вы вникнете в смысл сказанного, то, может, тогда скажете мне, чем же вы недовольны?
— Эти увольнения… — начал было Хенсен.
— А что с ними? Хенсен, вас что, уволили?
— Нет, но других уволили. Я являюсь старшим участка, и когда вижу…
— Но скажите, Хенсен, каким образом вас, как гражданина фабрики, задевают все увольнения? Вас кто-то задел? Эти люди получали зарплату, толком ничего не делая. Они крали деньги из вашего же кармана!
— Ну…
— Хорошенько подумайте над этим.
Хенсен замолчал и, очевидно, задумался.
— Взгляните на эту проблему с другой стороны. Представьте, что мы разделили все те деньги, которые получали эти люди. Разделили и распределили между оставшимися, тем самым увеличив им зарплату. Скажите, Хенсен, вас бы это обрадовало? Уверен, что да. Поэтому, если мы перестанем обманывать фабрику, рабочие только выиграют. Они просто не могут не выиграть.
— Что-то я пока не видел этих поделенных денег, — проговорил Хенсен.
