- Мы должны сейчас же уходить. - Она не сразу меня поняла. Улыбнувшись, принимая мои слова за шутку, спросила:
- Надеюсь, ты это не всерьез?
- Через час мы должны быть за городом, - решительно сказал я.
Франтишке хотелось понежиться в постели. Тогда я взялся за ребят, но они, конечно, нашли поддержку у матери.
- Ну-ка, банда, подъем! - почти свирепо заорал я. - Через полчаса мы уходим.
Однако дети снова спрятались под одеяло. Я стаскивал его, а они тянули его к себе.
- Скажи, у тебя есть сердце? - не выдержала Франтишка.
- Вот именно что есть.
- Неужели ты не видишь, что они только-только отогрелись и безумно хотят спать?
- Выспятся завтра как следует! - Это была неправда: один только бог знал, где мы завтра окажемся.
- Ты просто варвар. Неужели ты хочешь выгнать их на улицу в такую ночь и в такой холод?
- Да, в такую ночь и в такой холод! - эхом отозвался я.
- Ты жестокий человек, - покорно вздохнула Франтишка и начала одеваться.
Через полчаса мы были на перекрестке. За спиной у пани Анны Паник-Бахориковой, служанки Зруттов, висел небольшой рюкзак с продуктами и горячим питьем для нас. Стояла такая темень, что мы не видели машину, находившуюся в метре от нас. Вместе с капелланом мы уехали в Брезову под Брадлом. По дороге я размышлял о нашем маршруте: отправиться в Венгрию через Зволен и Лученец, где я когда-то служил, или через Римавска-Брезову, где, как утверждают, легче перейти границу, но где я никого не знаю? Оба варианта были рискованны в равной степени, но, как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе! Вряд ли стоило понапрасну тратить силы и время, если сам священник настоятельно советовал двигаться через Брезову? Ведь он имел сведения, правда не подтвержденные, что у Пусты-Федымеша легче перейти границу. Кроме того, в Брезове, говорил священник, есть люди, которые помогут и транспортом и всем остальным, и не из-за денег, а ради человеческой солидарности. Последние слова священника прозвучали слишком уж высокопарно, но попробовать все-таки стоило!
Дома, в Праге, готовясь к отъезду, я не раз думал о том, что этот поход с семьей напоминает чем-то марш-бросок тяжелой кавалерии. Он может быть удачным только в том случае, если весь долгий путь от Бельки до Югославии мы совершим одним махом. Как потом оказалось, та миявская ночь стала нашим спасением. Через две недели после того, как мы прибыли в Белград, никто из беженцев уже не смог сюда добраться. Толонцхаз в Будапеште был переполнен. Заваленные снегом дороги стали непроходимыми. Катастрофа постигла бы и нас, будь я той ночью 12 января менее решительным и твердым.
