Бабка замолчала. В избе стало сумрачно. Наверное, уже одиннадцать часов. Дик спит в сенях. Слышно, как он ворочается и вздыхает. Горестно и тяжело, как убитый горем человек. А какое горе у Дика? Брюхо пустое- вот и вздыхает. А может быть, пустое брюхо для собаки - самое большое горе?
- Не знаю, как оно будет дальше, - сказала гостья, и Юрка сразу по голосу узнал Серафиму, Стаськину тетку. - Отец на фронте. А когда война кончится? И что будет… Мальчонка-то очень самостоятельный. И башковитый. Своих-то я иной раз и погоняю веревкой, а его ни-ни! Не трогаю. Как глянет на меня своими глазищами,- сразу рука опускается. Добрый он. Ничего для других не жалко. Пихну ему кусок получше, не съест. С ребятишками поделится. Любят они его. И слушаются больше, чем меня.
- Привыкла ты к нему, - сказала бабка. - А парнишка и правда хороший.
- Вернется отец, не знаю что и делать. Не старый еще. Другую семью заведет. А Стасик, он мать помнит. Не поймет он… Пусть лучше у меня живет.
- Тяжело ведь? Своих трое…
- Где трое, там и четвертый… Привыкла к нему. Роднее родного.
- А он-то как?
- Молчит. Не очень-то он у меня разговорчивый. С твоим парнишкой вот водится. Твой-то для него лучший друг. Кофту ему… смех один… твою подарил. Не снимает. Дареная, говорит. А то что женская, - ерунда, говорит. Сейчас рубахи не шьют. Снаряды делают… Ну, спасибо, Василиса, за чай. Пойду… Корову надо напоить да в хлев загнать. На лугу она.
Серафима ушла. Высокая, худая, прошла мимо Юрки и не заметила, что он на печи лежит. Правду бабка говорит: людей много, разберись, кто хороший, а кто плохой. Юрка считал, что Стаськина тетка злющая, как ведьма. И вид у нее такой сердитый. А она вон какая добрая! Любит Стаську и не хочет никому отдавать, даром что у самой трое ртов.
Юрка слез с печи. Бабка молилась богу. Ее тень шевелила на стене руками и кивала головой. Бабка стояла на коленях, крестилась и что-то шептала. Наверное, опять просила бога, чтобы -Мишеньку оберегал от пули. И еще, чтобы наши победили немцев, этих проклятых антихристов. Об этом она каждый день просит бога.
Бабка поднялась с пола и стала убирать со стола.
- Что-то квартиранты не идут, - сказала она, - загуляли.
- Песни орут, - хмуро покосился на окно Юрка.- Шириха еще им бутылку подкинула… За сапоги!
- Бог с ними, пусть гуляют… Солдатская жизнь не сладкая.
- Какие они солдаты? - возразил Юрка. - И на фронте ни разу не были. У них даже медалей нет. Одна жратва.
