- Подохнет животина, - сказала бабка, видевшая всю эту картину. - И зачем она тебе, Юрушка? Гляжу я, нет никакого проку от нее. Одни блохи.
- Чистый он, - сказал Юрка. - Нет блох. Мы со Стаськой с час искали - ни одной.
- Отдай ты его от греха подальше… Этакий волчище. Чего доброго, нас сожрет с голодухи-то.
- Человеков собаки не едят.
- Белку.
- И кошек не едят.
- Отдай солдатам на кухню. Там хоть еда ему найдется. Ишь, брюхо-то подтянуло.
- Нельзя солдатам… - загорячился Юрка. - Летчики подарили. Понимаешь?!
- Не отдавай, - сказала бабка. - Мне что… Сдохнет псина. Кожа да кости. Я бы отдала.
Не понимал Юрка, за что бабка Дика не любит. А Дик, дурак, так и ходит в избе за ней по пятам. Куда бабка, туда и Дик. Но как-то раз все прояснилось. Юрка прибежал откуда-то и видит - сидит бабка перед Диком на корточках и подает по одной мозговой косточке. А кости лежат у нее в переднике. Дик деликатно берет из рук кость и в два счета расправляется с ней. А бабка подает следующую и приговаривает да так ласково:
- Ешь, дурашка… Гляди не подавись. А зубищи-то, бог мой!
Юрка стоял у нее за спиной, и ему хотелось расцеловать бабку. Так вот почему Дик ходит за ней. Подкармливает потихоньку. Наверное, пол деревни обежала, а костей раздобыла где-то. Ай да бабка Василиса!
- У Ширихи достала? - спросил он.
Бабка вывалила из передника кости, кряхтя поднялась.
- Не твоя забота, - ворчливо сказала она. - За водой бы сходил. Носит тебя где-то.
Вечером к бабке на постой пришли два солдата и старшина. Лица у них круглые, сытые. Форма новенькая, сапоги с блеском. Они развязали вещевой мешок, достали из него буханку хлеба, круг колбасы, банку свиной тушенки.
- Бабуся, - обратился к хозяйке старшина, - будь добра, вздуй нам самоварчик.
- Гляжу я, идут, едут по дороге туда служивые - все в пыли, почерневшие, а вы белые, чистые… - сказала бабка. - Иль у вас должность иная?
Бойцы рассмеялись. Старшина с сухим треском разломил колбасу на три части и ответил:
- Мы, бабуся, по продовольственной части… Из интендантского взвода.
- Не воюете, значит… При кухне?
Бойцы опять рассмеялись.
- Чтобы солдат мог воевать, - сказал старшина, - он должен быть сытым. А если брюхо пустое, - у солдата из рук винтовка валится. Вот и соображай, бабуся, при чем мы: при кухне или при фронте…
- А мой сынок, Мишенька, на передовой. Уж второй год пошел.
Один из солдат вытащил из черных ножен финский нож и крупными ломтями накромсал хлеб. Юрка, глотая слюни, ждал, когда его и бабку пригласят за стол, но солдаты что-то не спешили. Они накладывали на хлеб розовые пахучие ломти свиной тушенки и, посолив, откусывали по громадному куску. Когда с тушенкой было покончено, принялись за копченую колбасу. Ели ее не очищенную. Жевали долго, со смаком, Юрке казалось, что у них сейчас скулы отвалятся. Ничего, не отвалились даже после второго круга колбасы.
