— С прибытием, товарищ полковник, — произнес второй рыбак.
— Доложите обстановку, Всеволод Александрович, — утирая лицо, произнес Клименко. — Вам удалось сохранить группу?
— Так точно, — сказал Басюк, доставая из-под накидки карту. — Евгений Иванович, посвети.
Березкин достал фонарик и поднес его к карте.
— Противнику, — начал Басюк, — стало известно о существовании точек сборки. Сейчас они занимаются их уничтожением, но, похоже, что одну они собираются оставить, чтобы блокировать ее и выставить там засаду…
— То есть прибор все еще не у них в руках?
— Полагаю, да. Следов активности прибора не обнаружено — Основные силы противника дислоцированы вот здесь, — Басюк показал место на карте. — Это территория бывшей городской свалки. Вот здесь железнодорожный тупик… вот старая водонапорная башня, в ней штаб этого самозванца Макуты. Мы ведем круглосуточное визуальное наблюдение.
— Добро, — произнес Юрий Владимирович, развязывая прорезиненный мешок.
В мешке оказалась сухая одежда. Березкин и Басюк помогли ему переодеться. Юрий Владимирович натянул на себя черные кожаные штаны и черный бадлон с высоким горлом. По верх бадлона он плотно застегнул серебристый кевларовый жилет и накинул просторный, непромокаемый плащ. Когда он закончил переодевание, Березкин протянул ему листок.
— Да, еще, посмотрите вот это.
— Очень интересно, — задумчиво произнес Клименко, внимательно прочитав. — Это очень хорошо. Именно отсюда мы и ударим. Не будем терять времени!
Басюк налег на весла, лодка двинулась в сторону города.
Спустя двадцать минут, они вошли в устье канала, стиснутого меж высоких гранитных берегов. Плотный слой тумана накрыл канал, тяжелой крышкой скрывая от посторонних взглядов передвижение военных. Вдоль набережной светилась желтая цепочка мутных фонарей, теряющаяся в дымке. Причалив рядом со сбегавшей к воде лестницей, все трое покинули лодку и, завернувшись в плащи, растворились в тумане.
Она была настоящей принцессой, нет, конечно, не совсем настоящей, но сегодня ей выпала роль, о которой она мечтала с детства. Белла Александровна Суркова присела на огромный, обтянутый синим бархатом диван, расправила сборки воздушно-розового платья и, повернув к себе стоящее на полу овальное зеркало, поправила на голове проволочную корону.
До шоу оставались считанные часы. Мечтательно вздохнув, она достала откуда-то из складок юбки трубку сотового телефона и набрала номер.
— Да, моя королева. Да, божественная. — Послышался в трубке слащавый голос Псашина.
