У кого осенью достало сил отправиться по воде слушать слово божье, те узнали, что в наводнении повинны те самые бунтовщики, которые захотели захватить землю и поделить ее между собой.
А вот Матис был иным, он и телом и душой держался в стороне от битвы, чтобы не навлечь несчастья на себя и на других.
Какая польза была бы батракам, получи и подели они землю? Все лето напролет стояли бы они средь плещущей воды. Никакими силами не смогли бы они закрыть небесные люки и уберечь плодородную землю от затопления. Изо дня в день, от зари до зари, глазей на булькающую грязь, и ни один колосок не потянется навстречу небу.
Чем больше Ява размышляла об этих старых делах, тем печальней становилась и тем больше думала, что в свое время Матис пришел на помощь вдове с четырьмя детьми только затем, чтобы наверняка избежать злоключений с властями, чтобы были у него Росса и клочок земли, где пахать борозды.
Вероятно, дух Якоба отыскал сидящую на куче хвороста Яву и принес с собой пригоршню горькой соли, чтобы щедрой рукой посыпать ею мысли бывшей жены.
Ява удивилась — неужели очередь дошла до нее, неужели настал ее черед спросить у себя: почему ты убила своего первого мужа?
В эту самую минуту Ява хотела бы всех своих детей, всех до единого, собрать здесь, на этой пружинящей куче хвороста, обнять их — хоть рук и не хватило бы — и сказать: вы все должны быть. Это высший закон, крепче, чем закон бога и царя. Великой правде природы я повинуюсь безоговорочно.
А что касается ее душевных терзаний, то пусть о них знает она одна. Она сама виновата, что негожими мыслями подтачивает свою любовь.
Быть может, и в нее успел проникнуть яд Долины духов?
Человека и его поступки направляет судьба. Только трудно предвидеть, какой из твоих поступков совпадет с тем, что написано в книге судеб, а какой нет.
Когда пастор Эугениус умер, у людей был повод вспомнить о его раздорах с безземельными.
Можно предположить, что в свое время пастор поступил неправильно, удержав бунтующих мужиков. Иначе почему молния ударила в его свежую могилу? Кто раньше видел такое, чтобы накануне Юрьева дня молния раскаленным копьем вонзалась в землю и разворачивала ее! Молодой пастор, видимо, понял, что его отец в своей земной жизни что-то сделал не так, — не зря же сын без конца приходил к свежей могиле, чтобы в очередной раз осенить ее крестным знамением и прочитать молитву. Народ поговаривал, будто молния ударила так глубоко; что продолбила в земле ход до самого гроба — из-под крышки донеслось злое урчание. Вечером в день похорон, до того как огненная стрела просверлила в земле дыру, бык с церковной мызы своим поведением показал, что душа хозяина, несмотря на земную смерть, не обрела покоя. Бык вырвался на свободу, стал носиться по деревне и бодать ворота. Кое-кто из жителей, подкравшись к окнам, якобы видел на спине быка черную фигуру.
