— Так вы, — продолжал Уврар, — решили посмеяться над нами…
— Да, да, да, мой милый-премилый толстячок, — отвечал целый хор женских голосов.
Надо отметить, что богатство Уврара и его приятеля Сегэна, в отличие от многих сомнительных состояний, было вполне заслуженным. Они изобрели новый способ дубления кож и получили привилегию снабжать этим материалом армию. Но то, как они тратили эти деньги, буквально транжиря их на зависть многим, обеспечило их немалым количеством врагов.
В то время как ужинавшие в нижнем зале болтали подобным образом, Кожоль раздумывал, как бы ему выбраться из этого дома.
Разговор внизу между тем продолжался.
— Кстати, а почему нет Сегэна? — спросил кто-то.
— Видимо, отдыхает после вчерашнего сумасбродства, — отвечала Пуссета, — кстати, вы еще не знаете, что он вчера вытворял?
— Ну расскажите же, милочка!..
— Так вот. Вчера Сегэн решил устроить бал. Наприглашал кучу людей. Принимал он их, по своему обыкновенно, в ночных туфлях, халате и ночном колпаке. Но самое интересное было потом! Когда гостей собралось довольно много, он выпустил из псарни тридцать своих гончих и пустил в залы зайца. Сам же трубил в охотничий рог! Можете представить что там началось?!
Гости восторженными криками приняли эту историю.
А Кожоль?
Кожоль имел неосторожность сесть в кресло… Проснулся от того, что перед ним стояла очень красивая блондинка и хохотала.
— Ну вот, милостивый государь, теперь, когда вы окончательно проснулись, может быть, вы мне объясните, как вы оказались в спальне дамы, с которой вы совершенно незнакомы?!
— Охотно, мадемуазель Пуссета!
— Вам известно мое имя?
— Еще бы, я целый час слушал разговор ваших гостей.
— Почему же вы не спустились к нам поужинать? — удивилась она.
— В качестве кого?
— Действительно, я ведь позабыла спросить, кто вы такой?
Мадемуазель Пуссета уселась на подлокотник кресла и с комической серьезностью произнесла:
— Ну так отвечайте же, мой милый!
— О, это уже лесть, — скромно ответил Пьер.
— Вы что, считаете, что точно так же я бы встретила, скажем, трубочиста, обнаружив его в своей спальне?!
— Ну хорошо, хорошо, я раскаялся, — смеясь, отвечал Кожоль.
— Значит, я буду вас называть «милым мальчиком», — решила Пуссета.
Дело в том, что хотя Пьер и не обладал красотой Ивона, сложен он был не хуже.
— Ну, продолжим наше знакомство. Так каким образом вы сюда попали?
— Через стену.
— Ну, это уж слишком, ведь двери этого дома всю ночь открыты!
— Да. Но я попал сюда не с улицы. Я попал сюда из Люксембургского сада.
