— Коли есть охота…
Оба стакана, как и предсказывал Сюрко, стояли на подоконнике, а Лебик уплетал баранью лопатку.
— Вон мальвазия в стаканах, — промычал он.
— Что ж ты не принес на стол?
— Хозяин этого не приказывал.
Брикет взял поднос и вернулся к столу.
— Ну как, соседушка? — спрашивал парфюмер при каждом глотке. — Не правда ли, отличное вино?
— Не мешало бы повторить, чтобы распробовать получше, — схитрил галунщик.
Ответить Сюрко не успел. Глаза его странно замигали, рот открылся, как будто он хотел что-то сказать, и он скатился со стула, ударившись об пол.
— Э, соседушка, да ты совсем пьян, — воскликнул Брикет, наклоняясь, чтобы поднять своего собутыльника.
Он попытался повернуть его, но тут же понял, что с ним что-то не так. «Похоже, что с ним удар», — подумал он.
На его крик вбежала Лоретта. И тут же разослала всех, кто был под рукой, за врачами.
Явились два врача и, расспросив об обстоятельствах, предшествовавших этому случаю, пришли к выводу, что чрезмерное возбуждение и слишком плотный ужин были причиной апоплексического удара. Они же констатировали смерть.
Единственная радостная минута в жизни принесла этому угрюмому человеку смерть.
Лоретта, сомневаясь в приговоре докторов, приказала не хоронить его сразу же. Но по прошествии трех дней сомневаться уже не приходилось.
Когда покойного Сюрко заколотили в гроб, обшитый трехцветной саржей, Лоретте ничего не оставалось, как распорядиться о доставке его прямо на кладбище, так как церковные обряды были запрещены.
Кладбище Кламар было расположено довольно далеко. И когда носильщики доходили до улицы Лусталот, они изнемогали от усталости и жажды.
Улица Лусталот, проходившая рядом с кладбищем, была занята виноторговцами. Перед дверьми этих лавок были устроены специальные подмостки, куда можно было поставить носилки с гробом. Таким образом часто возле какого-нибудь дома могло собраться восемь-десять гробов, ожидающих своих носильщиков. И надо сказать, что мертвецы не скоро попадали в свое последнее пристанище. Случалось, носильщики были настолько пьяны, что хватали первые попавшиеся носилки и волокли, не зная точно, тот ли это мертвец, — гробы были все одинаковые. Случалось, что у них не хватало денег расплатиться с хозяином лавки, и тогда покойник оставлялся в залог. Случалось, что пьяницы просто забывали гроб на подмостках и уходили.
Так как у Сюрко, кроме Лоретты, не было родственников, то ей самой пришлось заниматься всеми вопросами похорон. Она рассчитала, что возьмет Лебика и одного наемного носильщика. Женщинам в то время провожать гроб на кладбище было не положено. Носильщик оказался человеком низкорослым. К тому же Лебик шагал широко, и тот едва поспевал за ним. Поэтому перед первой же лавкой виноторговца он стал как вкопанный.
