Но вдруг перед ним возник Лонгсворд.
— Возьмите ребенка! — закричал Лонгсворд.
Миссис Ламби схватила ребенка и присела с ним в углу за дубовым сундуком.
Бартон выхватил из кармана револьвер.
То же самое сделал и Лонгсворд.
Бартон выстрелил и отступил во двор. Лонгсворд выстрелил ему вслед. Оба промахнулись. Следующий выстрел Бартона разнес стекло окна. Лонгсворд стрелял из дверного проема. Перестрелка длилась несколько минут. Одна из пуль Бартона отколола кусок дерева от сундука, за которым пряталась миссис Ламби. Лонгсворд выскочил во двор. Противники обменялись еще парой выстрелов и револьверы смолкли. Кончились патроны. Лонгсворд отбросил уже ненужный теперь револьвер, подхватил с земли камень и бросился к кусту, из-за которого только что прозвучал последний выстрел.
Бартон тоже бросил револьвер. Увидя прямо перед собой разъяренного врага, он бросился бежать.
Толстый Бартон бежал с немыслимой для его веса и возраста скоростью. Его гнал вперед неописуемый страх перед возмездием не только человеческим…
Вдруг послышался жуткий, нечеловеческий крик, до того жуткий, что Лонгсворд замер.
Вглядевшись в темноту, он увидел, что Бартон упал в яму и начал погружаться…
Лонгсворд не мог удержаться от крика… Он все понял…
Бартон упал в яму с известью.
Он погружался все глубже и глубже в вязкую жижу, которая засасывала его, словно пасть фантастического чудовища. Вокруг него поднималось нечто вроде дыма… Он уже не кричал. То, что выходило из его горла, было диким, зловещим хрипением. Вот уже исчезают его плечи, шея…
Лонгсворд отвернулся.
И когда он снова взглянул туда, уже ничего не было видно… только в извести зияло небольшое отверстие, которое еще не успело затянуться.
Мы находимся в мрачном городе Франклине, центре нефтяных разработок Пенсильвании.
Кабачок «Капитан Дрек», названный так в честь одного из пионеров добычи нефти в этих краях.
За одним из столиков восседают наши старые знакомые Трип и Моп. Они усердно воздают должное крепкому джину местного производства.
— Трип? Что скажешь о нашем положении, дружище Трип?
— Гм!
Трип поставил стакан и покачал головой, выражая таким образом некоторое колебание.
— Между нами будь сказано, — произнес он, понурив голову, — я не доверяю…
— Доверие не внушается насильно, — сентенциозно заметил Мои.
— Притом, что мы тут делаем? Завтра все это состоится, но у меня в душе нет ни радости, ни спокойствия…
Они чокнулись и выпили.
— Знаешь ли, — начал опять после недолгого молчания Трип, — нам неплохо бы возвратиться к своему настоящему призванию…
