Перед домом стояла толпа.
— Что означает этот шум, — спросил Бирман, — и что вам нужно от меня?
— Вы пастор? — спросил грубый голос.
— Да.
— Вы нам нужны!
— Я никогда не отказывал в помощи кому бы то ни было. В чем дело?
— Пастора! Пастора! Ведите пастора! — кричали в толпе.
Бирман приблизился к толпе.
— Повторяю вам, — сказал он, — что я всегда готов исполнить свои обязанности. Кричать вовсе не требуется. Скажите, чего вы хотите от меня, и если причины, по которым я, как пастор, вам нужен, окажутся основательными, то я пойду с вами.
В ту же минуту появилась другая толпа, гоня перед собой палками и пинками какого-то несчастного, который, шатаясь, с окровавленным лицом, бежал, ничего не видя перед собой.
Это был человек громадного роста с грубым лицом. Одежда на нем висела клочьями.
Пастор растолкал толпу, стоящую у его дверей, и, встав на пути второй толпы, произнес:
— Во имя Бога я вам запрещаю трогать этого человека!
Раненый уцепился за своего спасителя и, дрожа от ужаса, вопил:
— Спасите меня!.. Спасите! Они хотят убить меня!
— Смерть ему! Смерть! Линч! — ревела толпа, остановившаяся однако перед священником, смелый поступок которого обезоружил даже самых отчаянных.
— Какое преступление совершил этот человек? — спросил пастор.
Раздались яростные крики. Наконец все смолкли, и один из них сказал:
— Он убил своего товарища с целью обокрасть его!
— Нет! Это неправда! — ревел несчастный.
— Оставьте меня наедине с этим человеком, — сказал священник таким повелительным тоном, что все инстинктивно отступили…
Пастор отвел его в сторону.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Питер Роллингс!
— Роллингс! — воскликнул священник. — Это ты председательствовал в кровавом суде, который приговорил к смерти Тома Гардвина?
Роллингс — это действительно был он — посмотрел на пастора как-то дико, будто охваченный новым ужасом.
— Молчите!.. Не говорите об этом!..
— Отвечай! — повелительно сказал священник.
— Но если я вас отвечу… вы меня бросите?
— Нет, клянусь тебе… и с опасностью для собственной жизни, какой бы ответ ты не дал мне, я буду защищать тебя… Но, в свою очередь, скажи мне всю правду!
— Вы меня не обманете?.. Пастор ведь не может лгать… Ну да, я сознаюсь — это я, я!..
— И ты осудил невинного, ты был причиной его смерти! Скажи, ведь Том Гардвин не убивал своего брата?
— Да разве я знаю? — отвечал Роллингс. — Ведь на то был суд. Это суд Линча вынес приговор, а не я…
Пастор посмотрел ему прямо в глаза.
— Скажи мне все, что знаешь. Был ли этот человек виновен?
