пальцевотсутствуют».
Блэк надеялась на большее, но все же и этого было достаточно. Она изучила расположение гвоздей: между глаз, чуть выше левого уха, в каждом колене, в груди, в челюсти и в затылке.
«Ссадины на груди, – подумала Эйвери. – Это не случайно. Этот убийца не может сдерживать себя, зато ощущает себя вполне свободно. Это мужчина, который, в принципе, ценит женское тело, но достаточно умен, чтобы не дать волю животному инстинкту и не оставить следы своего ДНК на месте преступления. А также нет гвоздей в груди и области влагалища. Если бы это было просто жестокое изнасилование, то подобное было бы вполне ожидаемо».
Она размышляла над этим, а затем принялась рассматривать фотографии. Девушка была довольно симпатичной. И, хоть ее бюстгальтер не был красив или сексуален, он раскрывал достаточно.
«Убийцепонравилосьеетело.Онтрогалгрудь.И он также явно не боялся крови».
Мысленно она сопоставила данную информацию с тем, что уже было известно о Говарде Рэндалле.
«Никаких признаков проявления ласки, насилия или иной заинтересованности в женских телах. Все они были полностью одеты. Лужи крови были обнаружены только в двух случаях и считалось, что это произошло засчет разрыва сонной артерии; обильное кровотечение произошло по стечению обстоятельств, а не нарочно».
И все это подходило под описание Говарда Дианой Карвер. Он любой ценой старался ни к кому не прикасаться.
«Он не похож на маньяка, который будет рисковать ради наслаждения, – решила она. – Особенно учитывая его приверженность науке».
– Спасибо, Чарли. Я закончила, – кивнула Эйвери и встала с кресла.
– Нашла то, что искала?
– Да.
– Хорошо. А теперь убирайся, пока мы оба не заработали себе проблем по горло.
***
Оставалось последнее место и она знала, что ее появление приведет к настоящему концерту и куче криков. Но Блэк также прекрасно понимала, что у нее уже было достаточно доказательств ее теории. Настало время съездить в участок и поговорить с О’Мэлли прежде, чем все выйдет из-под контроля и помешанность жителей на Говарде Рэндалле позволит настоящему убийце уйти от наказания.
Но, помимо этого, у нее была Роуз, которую стоило проверить. И Рамирес. Она понимала, что не обязана, но чувствовала, что должна съездить в больницу и навестить его. Он был один уже около тридцати часов и это был самый длительный промежуток, на который она оставляла его после того, как он впал в кому.
«То, что я буду сидеть рядом, никак не исцелит его
