Когда Кларибель пошла в школу, она стала еще счастливее, потому что у нее теперь не только был свой дом, как и раньше, но и появилось много новых друзей, ее ровесников, с которыми она познакомилась и которых полюбила. Наставница, которая учила детей, была очень хорошей, очень милой и очень старой, с красивыми седыми волосами и добрым лицом, выражение на котором никогда не было строгим и суровым, за исключением тех случаев, когда кто-нибудь из учеников говорил неправду. Тогда улыбка исчезала с ее лица, и это было похоже на перемену в небе, когда солнце уже село; тогда старушка становилась мрачной и молча плакала. Если ребенок, который поступил плохо, приходил, сознавался в своем проступке и обещал никогда-никогда больше не лгать, улыбка возвращалась на лицо наставницы, подобно солнечному свету. Но если ребенок упорствовал во лжи, ее лицо становилось суровым и оставалось в памяти лжеца, даже когда старушки не было рядом.
Каждый день наставница рассказывала детям о красоте правды и о том, что ложь – черная, ужасная вещь. Она также рассказывала им истории из Великой Книги, и была среди них одна, которую старушка особенно любила и все ее ученики тоже. Это была история о прекрасном Городе, где после смерти будут жить хорошие люди.
Детям никогда не надоедало слушать об этом Городе, похожем на яшму, прозрачную, как кристалл, с двенадцатью воротами, на которых написаны их названия; обычно они расспрашивали наставницу об Ангеле, который измерял Город золотой тростинкой. В конце рассказа голос наставницы всегда становился очень серьезным, а дети затихали и теснее прижимались друг к другу в страхе, ведь старушка говорила, что за пределами этого прекрасного Города навсегда приговорены стоять те, «кто любит и говорит неправду». А добрая наставница рассказывала о том, как ужасно было бы стоять там, снаружи, и лишиться всей той красоты и вечного великолепия, которые находятся внутри. И все это из-за проступка, которого ни одно человеческое существо не должно допускать, – из-за лжи. Люди не слишком сердятся, даже если человек виноват, но сразу же сознался в этом; но если вину усугубляет ложь, тогда всех охватывает справедливый гнев. И если мужчины и женщины – даже отцы и матери, нежно любящие своих детей, – гневаются, то насколько же сильнее будет гнев Бога, против которого совершает грех солгавший?
Кларибель любила эту историю и часто плакала, когда думала о бедных людях, которым придется навечно остаться вне стен прекрасного Города, но она и помыслить не могла, что сама способна солгать. А меж тем, когда люди считают себя очень хорошими, им грозит опасность согрешить, ведь если мы не будем всегда остерегаться зла, то наверняка сделаем что-нибудь не так. Вот почему никогда не лгавшая Кларибель не опасалась зла, и вот почему ее легко было ввести в искушение. А случилось это так.
