Откуда я знаю кое-какие приемы для отпора? К сожалению, в нашем торговом деле иначе нельзя – бывают разные обстоятельства, случается и такое, что необходимо постоять за себя, и тут нужны не слова увещевания, а кулаки.
– Вот что, Артист... – спокойно произнесла я. – Еще раз позволишь себе подобное – пеняй на себя, во всяком случае, так легко, как сейчас, не отделаешься, под горячую руку могу тебе кое-что крепко отбить. Или оторвать. Полагаю, ты меня понял.
Я не стала слушать, что сквозь зубы просипит мне этот растерявшийся мужик, и спокойно отправилась к себе в каюту. Все идет по старым, как мир, правилам: когда среди множества мужчин оказывается одна женщина, то следует ожидать чего-то подобного, во всяком случае, я для себя ничего нового не открыла. То, что сейчас произошло – это, так сказать, проверка на вшивость. Почти наверняка Артист не успокоится, потому как такое унижение нанесет удар по его мужскому самолюбию, но все же хочется надеяться, что впредь он поостережется лишний раз подкатывать ко мне со столь дерзкими ухватками.
Чем я занимаюсь в каюте, сидя там едва ли не все дни напролет? У меня одна задача – прокручивать в голове разные варианты того, как в будущем нужно спасать семейное дело, причем даже в том случае, если вернусь из Зайроса без особой прибыли. Главное, чтоб хватило рассчитаться с господами из инквизиции (между прочим, они куда хуже тех ростовщиков, которых так боится Якуб), а в будущем следовало исходить из того, что барыш от торговли в Зайросе окажется не ахти какой большой. Конечно, я надеялась на лучшее, но мало ли что может случиться... Взяв за основу это предположение, я и бралась за расчеты, прикидывая возможные затраты.
По счастью, кроме счетов, накладных и прочих бумаг, я прихватила с собой еще и небольшую стопку чистых листов, грифели тоже не забыла, так что на обсчет каждого из возможных вариантов у меня уходило едва ли не все время. Скажете, что это нудное занятие? Ну, это кому как... К тому же когда у тебя голова забита цифрами, то нет времени на думы о прошлом, тем более что мысли о муже нет-нет, да и тревожат душу – все же десять лет жизни из памяти не выкинуть, как ни старайся.
Вечером, после ужина в кают-компании, я снова в одиночестве стояла у борта, и смотрела на темное море. Вообще-то смотрела – это громко сказано, потом что к ночи погода немного испортилась, небо затянуло тучами, и поднялся небольшой ветер. Корабль покачивало, и потому я держалась обеими руками за какие-то то ли тросы, то ли канаты – увы, но я так и не запомнила, как они правильно называются. Уже совсем стемнело, только светились бортовые огни – зеленый и красный. Конечно, с палубы пора уходить, но мне непонятно отчего нравилось стоять здесь, едва ли не в полной темноте, чувствовать, как корабль скользит по воде, а волны бьются о его корму... Это потрясающее ощущение, которого я ранее никогда не испытывала: кажется, будто ты одна во всем мире, над головой бездонное небо, усыпанное звездами, а ты словно летишь в неизвестность... В такие моменты не хочется думать и о чем, ты словно одна во всем мире... Интересно, как там сейчас Евгар? До чего же глупо мы с ним расстались...
