Конечно же, в их отношениях был элемент зависти, настороженной зависти одного к успехам и к продвижению по службе другого. Но самое неприятное — их считали друзьями, всем казалось, что они великолепно понимают один другого, раз вместе сидят за кружкой пива, играют в карты…
Прошло несколько лет, Бендл совсем потерял его из виду, ничего о нем не знал, ничего не слышал.
И вдруг Нейтек свалился как снег на голову, неожиданно перешел к ним в объединение и сразу же приобрел славу перспективного работника, способного бог весть на какой взлет. Теперь это был седой, элегантный, светский человек с приятной улыбкой, только его круглое «пивное» брюшко не мог скрыть даже безукоризненно сшитый костюм…
Но сейчас уже поздняя ночь, зачем же ломать себе голову над вопросом, почему звонил именно Нейтек, бог с ним, пусть живет как может.
К счастью, он далеко, чуть ли не за пятьсот километров отсюда, и это гарантия того, что в ближайшие дни они не встретятся.
Все время, что Бендл провел в Будапеште, он мало и плохо спал, ночи были короткие, шумные. Внизу, в подвале, далеко за полночь шумел винный погребок, а с раннего утра громыхала улица, и в узком ущелье под окнами эхом разносился каждый звук.
Иногда ему казалось, что он вместе со своей постелью очутился посреди мостовой и на расстоянии вытянутой руки дребезжат трамваи, свистят покрышки машин. Или что весь город, с обоих берегов, ворвался в его тесный номер — и Буда, и Пешт, и гора Геллерт, и Крепостная гора с Рыбацким бастионом, где вчера после обеда они были с Анико.
Они ездили туда на машине в перерыве между двумя заседаниями, чтобы хоть немножко подышать воздухом, посмотреть сверху на Дунай, на город.
Далеко была видна широкая голубая лента могучей реки, изящные дуги мостов, остров Маргит, утопающий в густой зелени, устремленные ввысь готические линии парламента с позолоченным куполом, отражающим во все стороны солнечные лучи, совсем новая, по-современному строгая гостиница «Интерконтиненталь», весь четко распланированный город с широким кольцом бульваров, а вдали «Варошлигет» — необозримый парк с зоологическим садом, выставками, аттракционами, простирающийся вплоть до скрытого в дымке тумана Народного стадиона.
Мосты легко и плавно изгибались над рекой, особенно понравились ему мост Маргит и Цепной мост, под ними проплывали маленькие, точно игрушечные, пароходики. По реке пробегала рябь, вода искрилась в легком прибое, дома на набережной отражались в ней, казалось, они наклоняются, изменяют свою форму, разбегаются в стороны, и весь город, насколько хватал глаз, тоже как будто накренялся вперед и, колеблясь, уплывал в ослепительную даль, а потом возвращался, и удлиненные отражения башен, бульваров и парков задумчиво покачивались на глади реки.
