— Я хочу сказать тебе спасибо… Конечно, я понимаю, какая нелепая ситуация. Девочка заступается за мальчика… — Сквозь тонкую кожу на его щеках засветилась краснота. Чтобы Стаканчик не маялся так, я бодро проговорила:
— Да ладно, чего там! Гораздо нелепее, когда никто не заступается, все трясутся. Боятся, что у этого Буля связи в уголовном мире… А мне плевать, я его лупила еще в третьем классе.
Стаканчик опять поцарапал паркет.
— Конечно, я должен был сам. Но… понимаешь, у меня интуитивная боязнь повредить пальцы. С детсадовской поры. Меня насколько лет подряд учили игре на скрипке и твердили, что обязан пальцы беречь. Никаких драк. Вбили это в подсознание…
Чтобы что-то сказать, я спросила:
— А теперь? Уже не занимаешься скрипкой?
— Не стал. Зачем, если никаких выдающихся успехов? Второсортных скрипачей на свете пруд пруди, а Паганини из меня точно не получится. Конечно, дома сперва был скандал…
— Я понимаю. У меня тоже был скандал, когда отказалась учиться на фортепьяно… А ты сюда, значит, из музыкальной школы перешел?
— Нет, я из нее ушел еще год назад. В тридцать четвертую. А там тоже… как здесь. Надо себя кулаками отстаивать да еще чтобы дружки были. А таким вот… неприспособленным музыкантам-очкарикам нигде проходу нет.
— У меня брат очкарик. В младших классах его тоже изводили, а потом он подружился с Толиком Гаевским и еще двумя ребятами. И они решили держаться, как мушкетеры. И скоро к ним перестали лезть, поняли…
— Брату повезло, — сказал Стаканчик без зависти, но печально.
Я подумала, что Илье действительно повезло с друзьями. А Стаканчик вдруг вскинул на меня бледно голубой, блестящий стеклами, как слезинками, взгляд.
— Я хотел попросить… если это можно… ты не могла бы показать мне тот прием? Которым кинула Булыскина… Или он секретный?
Я сказала без размышлений:
— Да запросто! Никакой секретности… Ты где живешь?
— На улице Чкалова…
— Ну и хорошо, нам по дороге. Там у «Гастронома» скверик есть, подходящее место, травка…
Мы пошли по улице рядом, и Стаканчик нерешительно поглядывал на меня. Я предупредила:
— Только не вздумай предлагать понести мою сумку.
Он опять покраснел.
— Хорошо, не буду.
— Просто это глупо, когда девчонка идет просто так, а парень рядом, как вьючное животное…
— Да, наверно. Мне как-то в голову не приходило… Да я и не носил ничьих сумок.
— Слушай, Стак… ой, Никита… а в музыкалке ты учился, значит, с первого класса?
— Да… Кстати, я не обижаюсь, когда говорят «Стаканчик», привык. Меня и раньше так звали…
