— Значит, хватайте кого придется, да? — взвинтился Илья.
— Хватать нельзя, а задерживать для проверки разрешено законом…
— Ага, «задерживать»! А там кулек с героином в карман и клюшку в ж… — сказал брат открытым текстом.
— Илья! — ахнула мама.
— А чего? Разве не так?.. И главное, что они там себя чувствуют как… всесильные вожди-людоеды! Вся правда заранее у них, потому что сила. А тот, кого поймали, сразу виноват! Хоть вывернись наизнанку, слушать не будут. Гогочут только: «Интеллигенция»… А всякие депутаты нам талдычат с экрана: «Декларация прав, презумпция невиновности…» Где презумпция, а где клюшка…
— Да что за клюшка? Ты расскажи все подробно, — перебил его Будимов.
— Пускай мать рассказывает, мне тошно про одно и то же… — Илья ушел в «детскую» и включил там проигрыватель с музыкой из «Юноны» и «Авось». Негромко, в полсилы… Будимов поглядел ему вслед.
— Валя, он весь на нервах. В самом деле, расскажи ты…
Мама стала рассказывать, что знала. Иногда оборачивалась к двери, громко спрашивала у Ильи: точно ли передает события? Он так же громко отвечал, что все точно.
А я молча сидела в углу, смотрела и слушала… И постепенно наливалась теми же чувствами, что Илья. Будто становилась частичкой брата. Но пока переживала эти чувства, прозевала часть разговора. Потом встряхнулась. Будимов что-то кончил говорить маме и повернулся к Илье.
— Может, в чем-то ты и прав, но… я по, правде говоря, думал, что ты скажешь мне спасибо.
Илья теперь стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку.
— Что? — откликнулся он. — А, в самом деле… Спасибо, Виктор Викторович, вы очень помогли… Только в общем и целом ваша помощь не меняет ситуации.
— Какой ситуации-то?
— У одного моего друга есть дед, он рассказал нам однажды анекдот… или даже просто случай из жизни. Из тридцатых годов незабвенного двадцатого века. Схватили одного доцента, привели в НКВД, тогдашнюю службу безопасности, на Лубянку в общем. Давай на него орать, по морде бить, как полагается. А он в ответ: «Как вы смеете! Вы же еще ничего не доказали! Я же еще не осужденный, а только подозреваемый!» Следователь заржал, отдернул штору, показал на прохожих за окном. «Вон, — говорит, — подозреваемые. А те, кто попал сюда, уже зэки…» Вот и в вашей системе такая логика. Там не важно, виноват кто-то по правде или нет — лишь бы выбить признание. Да еще получить при этом удовольствие…
— Эх как ты натерпелся, бедолага, — вздохнул Будимов. — Я понимаю, это с непривычки… А логика… она, брат, диктуется жизнью. Когда живем в таком бандитском мире, не до нежных чувств…
