-Ага! Все пьяные были - блевали, не переставая, и я тоже! А мертвец все просил и просил, а всем по фигу было, и кто полезет на крышу по стенке! Старуха на него злилась - даже яблоками кидалась, но не попала, а эти культурные пошли ключ искать, не знаю, нашли или нет, мать за мной пришла и мы полаялись - что я маленькая!
-А может нам подстричься? Эта же выскочка подстриглась, наверно модно. Хотя, тебе, Крис, не пойдет, щеки толстые. А ты, Астра, чего не стрижешься?
-Так! Вы, что, с праздника не проблевались? Какие из вас монашки! Отвечайте, дуры, кого вы видели - по пальцам!
-Ты чего орешь?! Мы уже школу закончили и по пальцам не считаем, подумаешь, математику завалили - пересдадим!
-Какая математика - вы же удоды! С кем я связалась!
Астра буквально вытолкала подруг из машины, но напоследок, уже не надеясь, все-таки спросила:
-У вас сотовый Алины есть?
-Ты что! У нее же айфон, из Европы привезла выскочка. Знаешь, сколько стоит?!
Астру затрясло и похлещи крутого мотоцикла без глушителя; дергая рулем и головой, она разрывалась между желаниями поскорее убраться из этого сумасшедшего дома или облегчить, наконец, свои разум и душу посредством свободного волеизъявления. И из виляющей во все стороны, хаотично дергающейся машины до подруг доносились судорожные всхлипы и крики:
-Удоды! Чмо! Математику они пересдадут! Да даже обреетесь - монашками не станете!
-Чего это она, Крис?
-Да она колется!
-Нет?!
-Точно! Все же нарики такие не вежливые. Мы вот с тобой не колемся и мы - вежливые!
-Еще за руль садится! Она же нас сбить могла! Давай ментам сообщим - пусть ее прав лишат!
-Да ну ее! Лучше к безголовому сходим и все спросим.
-Боюсь я! Он же с топором!
-А мы близко не подойдем, с порога спросим.
Ну ладно, ладно! Все сейчас про безголового расскажу - жил он в Лучанах в начале двадцатого века и с головой жил, правда, плохо - бедно в смысле, а звали его Осипом. Когда наша Родина бурно индустриализировалась и коллективизировалась, Осип и всплыл на гребне, так сказать, волны; обозвал себя самым бедным бедняком и активно включился в раскулачивание; но злодеем он не был - раздолбаем был, бабником был, даже в дураках хаживал, и погиб он также, как и жил, непутево. Случилось это, когда Оськина карьера как раз зенита достигла - каждый день он с бедняцким активом ходил по зажиточным дворам и описывал кулацкое добро, а по ночам пьянствовал и с кулацкими бабами путался, используя свое служебное положение. Про жену он и не вспоминал; а той уже стыдно было на улицу выйти из-за этого кобеля-активиста. И однажды под утро она взяла топор и отрубила пьяному Оське голову, а потом пошла в сельсовет с повинной. Но никто ее не посадил - Оська, ведь, и в правду непутевым был, да и пятерых детей сиротить никому не захотелось. Вот и вся история как она была на самом деле, и долго ее никто не вспоминал.
