Но сегодня добраться до двери своего кабинета-крепости Аркадию Николаевичу удалось не сразу. Открытые, честные и, самое главное, громкие высказывания коренной лучановки Фирюзы Абакумовой заполонили его приемную и заставили его секретаря уйти в глухую оборону - прикрыв большой кожаной папкой свою впалую грудь, вечная девушка Марибэль Лаврова плотно воткнула свои тощие лопатки в дальнюю стенку мэровской приемной.
-Да он твоего Мишку чуть-чуть не дожал! Оставил бы голым и все! Да ты и сама могла его скинуть с крыши - последние мозги потеряла из-за этого кобеля. Да хоть бы было что у тебя, а то ни ребенка, ни котенка, живешь и то по ночам, когда Мишка заявится, ведь не любишь же - он тебе вроде таблетки какой...
-Пожалуйста! Пожалуйста!
- Во! Ты без Мишки даже крикнуть по-человечески не можешь! Да тебе и денег то его не надо! Ну, точно наркоманка! Да живи ты по-людски - роди, Мишку уведи, наконец, ну или другого кого приветь, сделай хоть что-нибудь - хватит спать уже! Ну, если в тюрьму не загремишь, конечно!
-Не надо, ну пожалуйста!
-Тьфу! Ну как со стенкой, даже не поговоришь! Нет, ты скажи мне...
Аркадий Николаевич рванул дверь приемной и буквально вдавил Фирюзу в угол:
-Ты чего тут торчишь?!
Оглушенная и вдавленная Фирюза молчала и как рыба открывала рот, пытаясь припомнить, а что же она тут делает в воскресный нерабочий день:
-Я... да Васильевна ваша к дочери укатила - внук родился.
-Какая наша?! А...так и драй полы, а не ори на людей! А чего это ты в воскресенье явилась? Что так язык чешется?! Здесь тебе не лавка у подъезда! А ну, двигай отсюда!
Столь свободный и эмоциональный стиль общения главы Лучановской администрации со своим наемным работником был вполне объясним - собеседники знали друг друга уже более пятидесяти лет. Аркадий Николаевич и Фирюза учились в одной средней лучановской школы вместе с Алевтиной Ивановной Слепых, их отношения были искренними и лишенными всяких иллюзий и толерантности. А посему, Аркадий Николаевич сверля свою одноклассницу не только острым взглядом, но и не менее острым животом (как ему это удавалось?) пусть и невежливо, но очень быстро выпроводил ее за пределы своего королевства.
Обернувшись к Марибэль, с трудом восстанавливающей прерывистое дыхание и другие важные функции своего фарфорового организма, Аркадий Николаевич, во-первых, поморщился, во-вторых, подумал: "Девчонка вся на нервах, а тут еще эта старая сплетница!", а в-третьих, сказал: "Не хнычь! Зови всех ко мне, но сначала - Виктора".
