Генерал сидел за украшенным львиными мордами письменным столом. Он встал.
Он не просто встал, а почти что по стойке смирно. И сказал тихо:
— Садитесь, друг мой…
Лён быстро сел на край кресла. Лбом лег на край стола и зарыдал.
Генерал остановился за его трясущейся спиной. И терпеливо ждал, когда рыдания станут потише. Нагнулся.
— Мальчик мой… Вы не должны стыдиться этих слез. Ничуть. Бывают обстоятельства, когда плачут даже ветераны, много раз смотревшие без страха в лицо смерти. Я понимаю, как вам тяжело… Выпейте это…
Лён стукнул зубами о край стакана. Глотнул. Было что-то холодное, горьковатое, с запахом мяты. Полегчало. Лён всхлипнул, глотнул еще раз, хотел встать.
— Сидите, сидите, — генерал ласково надавил на его плечо. Лён повернул к нему мокрое лицо. Близко увидел седоватый ежик, шрам на худой щеке, квадратную бородку. Добрые, вовсе не командирские глаза. Лён впервые был так близко от генерала.
— Я понимаю, как вам тяжело… — В голосе генерала были виноватые нотки. — Каким несправедливым оказалось все это… представление. Но ведь и вы понимаете: оно необходимо, чтобы никто-никто не догадался о вашей особой миссии. Невозможно заподозрить курьера государственной важности в мальчишке, которого с позором изгнали из юных гвардейцев…
Лён всхлипнул опять. Генерал сказал негромко, но теперь потверже:
— Гвардеец Бельский…
Лён встал. Рукавом мазнул по глазам и уже не опускал лица.
— Курсант Бельский. Прежде всего — от имени имперского генералитета я приношу вам извинения за такое… такую вынужденную меру. Это будет особо подчеркнуто перед строем, когда вы вернетесь. И тут же — возвращение гвардейской формы и достоинства, звание суб-лейтенанта, которое недавним указом императора приравнено к младшему офицерскому чину. Вам будет вручен офицерский кортик с правом постоянного ношения… Знаете что?! Не просто кортик. Я вручу вам вот этот, свой… Честное слово, вы заслужили его. То есть заслужите, когда справитесь с заданием. А я уверен, что справитесь.
Оружие, похожее на маленький меч висело на цепочках, спускавшихся из-под генеральского мундира — у бедра с лампасом. В темно-зеленых кожаных ножнах с оковками, с золотистой витой рукояткой.
Слезы на веснушчатых щеках стремительно высыхали. Лён сдвинул каблуки гвардейских ботинок.
— Господин генерал! Могу я задать вопрос?
— Конечно, мой мальчик!
— Господин генерал… То, что мне поручено, не требует особой смелости и риска. Добраться, найти, встретить, передать… За что же такая награда?
