Аркадий Павлович очень хотел увидеть своего сына хотя бы на фотографии. С большим трудом мы нашли фотографа и послали на фронт отцу фотографию сына. Как был рад Аркадий Павлович!
Решили послать списки детей на фронт по адресу Милова — с ним много сталинградцев, — может быть, найдется еще чей-нибудь отец.
Ноябрь 1943 г.»
«Мы жили в Бекетовке. Папа пошел воевать с немцами. Мама поехала в город. Когда немецкий самолет бросил бомбу, то попал прямо в вагон, где была мама, и ее убило. Была у меня сестренка Катя, но я не знаю, куда она делась».
Январь 1944 г.
Вася Васильев, 5 лет.
Приближается вторая годовщина разгрома немцев под Сталинградом. Прошло два года, как наступила тишина. Два года, как идет созидательная работа в городе. За эти два года детский коллектив нашего детского дома сильно изменился. Дети окрепли физически, окрепла их нервная система.
Начался учебный год. 50 ребят семи-восьми лет пошли в школу. Прошла первая четверть, и снова почувствовалась нервная напряженность детей. Появились беспричинные капризы, слезы, быстрая возбудимость.
Часто дети в разговорах со своими товарищами вспоминают дни великого сражения. Галя Иванова рассказывает: «Мы долго сидели в окопах, мы уже привыкли там сидеть, а когда становилось тише, мы выходили из щелей поиграть».
Арчакову Ване, смелому черноглазому мальчику, четыре года. Ему делают замечание, что, раздевшись, бегать нельзя, он может простудиться и умереть. Ваня, нисколько не смущаясь, заявляет: «А мертвых в яму кладут, там лучше. Я там сидел, туда ни одна пуля не прилетит».
Дети давно не слышат орудийного грохота и разрыва бомб, они играют, потом гуляют, купаются в Волге, но ни на минуту не забывают, что война продолжается. Они неспокойны, они с нетерпением ждут конца войны.
Группа детей-семилеток играет в Красную Армию. Усадив всех в круг, Юра Затонский спрашивает: «Ну, все успокоились?» Лида Шандишова недовольно заявляет: «Мы успокоимся только тогда, когда война кончится».
«Почему же ты сейчас неспокойна?» — спрашивает воспитательница.
«А то, что до сих пор война, бомбежки и раненых везут. Разве это спокойствие?»
Кровная обида, нанесенная фашистами, не может быть забыта детьми. В их маленьких сердцах горит большая ненависть к врагу, причинившему им столько горя.
Шестилетний Гена Орлов с жаром говорит своим товарищам: «Я хочу быть советской миной, буду лететь сверху и прямо в сердце фрицу, как разорвусь там, так разлетится фриц на куски!»
