— Простите, уважаемый, какие блохи, какой левша? — непонимающе нахмурился «рыбак».
— Да это так… одна русская притча о том, что блоху подковывать можно, а вот ружья кирпичом чистить нельзя, — холодно усмехнулся доктор, с какой-то чисто детской мстительностью наблюдая за старательно морщившим лоб, но, естественно, ничего не понявшим пиратом, которому слово «Левша» решительно ни о чем не говорило. — Вот, я тут набросал список дополнительного оборудования: более мощный микроскоп, центрифуга и так далее. Кроме того, я вот о чем хотел бы вам сказать… Вполне возможно, мы более уверенно двигались бы к желаемому вами результату, если бы у нас был… э-э, стимул.
— То есть? — вновь недоуменно поднял брови Фарук и тут же улыбнулся — похоже на то, что этот русский начинает еще и условия какие-то выдвигать. — А разве ваша с мисс жизнь — это плохой, недостаточный стимул? О каком же еще вы толкуете?
— Стимул — он и в Африке стимул! — раздраженно сказал Ракитин. — На высокоидейных террористов вы, уж извините, не похожи… Насколько я понимаю, вы каким-то образом — хотя не так уж и трудно предположить каким — хотите с помощью этого вируса заработать хорошие деньги. Очень хорошие, нет? А раз так, то, думаю, будет вполне справедливым отстегнуть и нам некий процент… Ведь без нас ваша задумка ровно ничего не стоит! Помогая вам, мы автоматически попадаем в разряд преступников, и вряд ли нас будет ждать на родине ласковый прием. Там никто особенно не станет разбираться и выяснять, под угрозой смерти мы на вас работали или добровольно — нас без всяких разбирательств посадят в тюрьму. А русская тюрьма — это, знаете ли… не пятизвездочный отель! И я не собираюсь туда возвращаться! А с деньгами… С деньгами мы с госпожой Северцевой вполне прилично сможем устроиться в любом тихом уголке мира.
— Полагаю, вы, уважаемый, несколько заблуждаетесь насчет истинного положения вещей и своего, скажем так, статуса… — Фарук сдержанно улыбнулся, стараясь не поворачиваться к пленникам спиной, подошел к клеткам с лабораторными мышками и крысами, некоторое время понаблюдал за их суетливой возней…
Требование русского профессора не столько развеселило «рыбака», сколько озадачило: этот умник что, всерьез не понимает, что он отнюдь не нанятый на высокооплачиваемую работу специалист, а обычный подневольный раб, жизнь которого стоит, по сути, дешевле этих белых смешных мышек? Или понимает, но просто боится заглянуть реальности в глаза и старательно обманывает себя, ставит этакий психологический блок, защиту от страха и чувства безысходности? А может быть, все еще проще: русский слегка не в своем уме, как и многие ученые, и вполне искренне считает, что работает на нас и поэтому вправе рассчитывать на солидное вознаграждение?!
