Я даже повеселела слегка, тупик переставал быть безвыходным.
Ну и наконец у меня есть козырь. Улыбаясь во весь рот, я выдвинула из-за манжет чеканные браслеты. То, что они остались на мне, когда я их же с себя снимала, чтобы отдать Рашуку, я почувствовала. Подавила испуганно-удивленный возглас и перестала о них думать, чтобы не выдать себя собеседнику.
– Хорошенькие, – погладила я металл, – верненькие, славненькие.
Я воровато оглянулась, не смотрит ли кто. Такими темпами я в психушку угожу еще до эпохальных откровений в полиции.
Вагонный динамик зашипел, фыркнул:
– Уважаемые пассажиры! Помните о собственной безопасности. В связи с… сами знаете какими событиями просим вас в вечернее время не ходить поодиночке…
Текст был явно не заранее заготовленный, мне стало приятно, что машинист заботится о нас, припозднившихся доезжающих. И следователь мне о том же говорил, почти такими же словами.
– Девушка, а вы туфельку не теряли? – на противоположную скамью плюхнулся полноватый молодой человек.
Я встретила его улыбку злобным взглядом:
– Какую?
– Хрустальную, – он наклонился и быстро пожал мне руку. – Эдуард.
Ладошка Эдуарда была потной.
Я перевела взгляд за его пухлое плечико:
– Кнопку на стенной панели видишь? Красненькую такую?
Он обернулся взглянуть, я продолжала:
– Это пульт связи с машинистом. Я сейчас на нее нажму и сообщу, что ко мне неадекватный товарищ пристает. Как ты думаешь, Эдуард, на какой остановке в наш вагон войдет полицейский патруль, чтобы задержать подозреваемого в зверских убийствах?
Толстячок пересел и больше к моей обуви интереса не проявлял. Бормотнул в пространство:
– Таких уродин в базарный день пучками продают.
На обшарпанном перроне своей станции я очутилась все равно одна, протащила велосипед по бетонным ступеням, освещенным таким же одиноким, как я, фонарем. Хотелось быстрее домой, в душ и под одеяло. Пискнул таймер. Кажется, я пропустила сегодня несколько приемов таблеток. А, плевать. Перед смертью не надышишься. Перед смертью можно постараться доделать начатое. Это как раз важно. И значит, что даже на инопланетян я отвлекаться не буду. Пусть где-то в апартаментах и офисах «Пирамиды» проворачивают свои делишки странные охотники, моргает страшным глазом «организм в процессе регенерации», меняет костюмы рой, объедается шоколадом хамоватый Рашук. Меня все это не касается.
Я ехала по грунтовке, врубив передний фонарь. Дорога была знакомой до мелочей, но осторожность на случай, если днем кто-нибудь что-нибудь на ней оставил, была нелишней. Я огибала кусты шиповника, когда свет выхватил из темноты скрюченную человеческую фигуру. «Труп!» – первая страшная мысль заставила меня изо всех сил сжать рычажки тормоза. Фонарь потух, он работал только при движении. Я оставила велосипед и спустилась в неглубокий овраг. Как только глаза привыкли к отсутствию света, выяснилось, что луна нынче яркая. В смятой траве лежал дядя Витя, инопланетный рой, костюм его валялся рядом, а сам сумрачный гений был одет в майку-алкоголичку и сатиновые трусы. Такие еще носят?
