– Ты бы их не перекармливала, – пожурил Рашук.
– Это для них вредно?
– Это для тебя тяжело будет. Они же делятся от кормежки, полный доспех формируют, а у него вес, – он задумчиво поднял глаза к потолку, – вполне сопоставим с твоим личным весом.
– Здорово, – я нарочно мазнула ложкой по запястью. – Ты разговор не переводи, будь любезен. План «Б» мне абсолютно не нравится. У тебя есть еще какой-нибудь? И, кстати, что включает в себя план «А».
– С «А» все просто. Мы находим Итиеша здесь и сейчас, но он может не сработать.
– Почему?
– У него было двадцать лет на регенерацию…
– Почему двадцать, а не три тысячи?
Рашук посмотрел на меня слегка затравленно:
– Ты что, в ментальную связь с Коростелевым вошла, чтобы овладеть искусством допроса? Кстати, я в его личном деле порылся, женат наш герой давно и счастливо, на дочери непосредственного начальства. Отомстить не желаешь за то, что он тебя обмануть пытался?
– Не желаю. Желаю знать, что ты от меня скрываешь.
– Три тысячи лет назад – первая точка временной петли, куда мы можем вернуться, вторая – приблизительно двадцать лет назад, географически, – он развернул ко мне другой монитор и ткнул пальцем в карту.
– Это смотровая площадка над Славью, – спокойно проговорила я. – Ты хочешь сказать, что…
Резко поднявшись, я дернула на себя стул, на котором сидел Рашук, мальчишка вскрикнул, халат распахнулся, из-за пазухи вывалилась толстая тетрадь в клеенчатом переплете.
– Ты хочешь сказать, что, пока я отсутствовала, устроил обыск в моем доме, нашел дневники отца и попытался их присвоить?
– Каюсь, – огрызнулся мальчишка, – присвоить не пытался. Я бы их на место положил, ты бы ничего и не заметила. Ты же вообще ничего не замечаешь, хотя у тебя куча подсказок под самым носом все это время была.
– Каких еще подсказок?
– Вот это фото, например, – он кивнул на стену.
– Это мой отец.
– С Бариновым.
– Да? – Я близоруко прищурилась, действительно, никогда ее внимательно не рассматривала. Точно, Баринов, молодой, а не моложавый, и мой отец. – Это канопа?
– На ней знак Итиеша.
– Мой отец раскопал вашего сердцееда? Молчи!
Я зажмурилась, вспоминая.
«– Арик, каждой мумии обычно полагалось четыре канопы.
– Да, я в курсе, по именам сыновей Гора. Амсет хранит печень, Дуамутеф – желудок, Хапи – легкие, а кишечник охраняет Квебехсенуф.
– Почему здесь их шесть? Почему эти две не стилизованы, а просто залиты воском и закрыты печатью?
– Да какая разница, Лешка? Делим поровну, три тебе, три мне и разбежимся. Я на свои покупателя уже нашел.
