- Теперь уж обязательно. Чую я и в тебе потенциал. В бабку ты уродилась – с восприимчивой душой. Только завтра уже…
- Как завтра?
- А так, - ухмыльнулась она. - Дело к ночи, мне пора.
Как к ночи? Я огляделась. Ну точно! Уже вовсю опускались сумерки. Сколько же времени мы тут провели? Лемех, наверное, с ума сходит. Ох и влетит мне от него!
- Пошли, провожу, - поманила меня ведьма, быстро удаляясь. – А то заблудишься еще. Второй раз Химера медлить не станет.
В комнате меня ожидал такой сюрприз, что в первый момент я лишилась дара речи. Федор суетился возле моего мольберта, прислоненного к стене, не зная с какой стороны к нему подойти. При этом он негромко чертыхался, дотрагивался до нехитрой установки и сразу же отдергивал руку, словно та была отлита из чистого золота. В другой руке он держал подрамник с натянутым на него холстом.
- Какой идиот придумал эту треногу! Как она ставится-то?.. – бормотал он, не замечая моего появления.
Рядом в углу были сложены все мои причиндалы для живописи – кисти, краски, грунтовка, чистые холсты и пустые подрамники… Неужели он сделал это ради меня? И даже не сам, а кого-то просил. Я же помню, как он говорил, что путь туда ему закрыт.
- Федя, ты самый лучший!
Черт дернулся и обернулся.
- Ну наконец-то! – подскочил он ко мне и вручил полотно. – Дальше сама справишься…
Что происходит, и почему Федор не смотрит мне в глаза? Суетится как-то странно, пятится бочком к двери.
- Федор, стой!
Нехорошие предчувствия шевельнулись в душе. Подкрался страх, мгновенно лишая спокойствия и прогоняя радость от сюрприза.
- Рассказывай, - велела я, беря Федора за руку и подводя к креслу. Лучше я узнаю сейчас правду, чем буду придумывать всякие ужасы и тихо сходить с ума от неведения.
Федор елозил в кресле, словно его поджаривали на медленном огне. Он по-прежнему избегал моего взгляда, упорно разглядывал мольберт, как сложнейшее инженерное изобретение. Первый раз видела его в таком состоянии, и таким он мне совершенно не нравился.
- Федор, посмотри на меня, пожалуйста, - тихо попросила я, чувствуя, что агрессия не уместна.
В его карих глазах плескалась жалость, и направлена она была на меня.
- Что случилось? Плохие новости?
Я боялась услышать самое страшное, что в беде мои родители. Страшилась задать вопрос, живы ли они, чувствуя, как начинаю дрожать вся изнутри.
- Твой отец тяжело болен. Он в больнице, - поник головой Федор. – Вельзевул сказал, с ним случился инсульт.
