- А можете вы научить меня колдовству? – выпалила я, хватая Василису за руку и стискивая ее.
- Э-э-э… полегче, - высвободила она руку и немного отодвинулась от меня. А потом и вовсе начала придирчиво оглядывать, даже за спину зачем-то заглянула. – А что, это мысль. Можно попробовать, - с улыбкой заключила она. – Чувствую я в тебе потенциал.
А я-то как обрадовалась, едва ли не захлопала в ладоши. Еле удержалась, чтобы не обнять ведьму.
- Завтра и начнем, - подмигнула мне она. – Заниматься будем днем. Я сама найду тебя, не переживай. А пока, - она вытянула руки и направила их ладонями на танцующих, - сделаю ка я так, чтобы сегодня к тебе больше ни одна нечисть не пристала.
Произнеся всего три непонятных слова, она сжала руки в кулаки, а потом словно выбросила что-то и потрясла кистями.
- Ну вот, дорогая, можешь наслаждаться волшебной ночью и ничего не бояться. А я, пожалуй, пойду. Стара уже для такого…
И она исчезла. Да что же это такое! Церемониться тут явно непринято.
Вернулся запыхающийся Федор и грозно произнес:
- Больше никаких танцев! Надоела! – и метнул злой взгляд в толпу, хоть там и не видно было Софьи.
Но танцы итак закончились. Внезапно свет в зале погас и воцарилась пугающая тишина.
- Повелитель идет, - прошептал мне на ухо Федор, опаляя горячим дыханием и рождая стаю мурашек.
- Смотри туда, - снова прошептал Федор, поворачивая мою голову.
Я различила светящуюся точку, которая разгоралась все ярче, становясь все больше. Наконец, образовалось большое световое пятно, в центре которого на небольшом пьедестале просматривался трон с золотыми набалдашниками, который я видела не единожды.
- Трон – это повелитель? – не удержалась я от язвительности. Неизвестно почему, но представление меня раздражало.
- Не отвлекайся и смотри, острячка-самоучка, - укусил меня Федор за ухо, за что сразу же получил тычок под ребра. – Будет интересно. Повелитель никогда не повторяется.
Картинка начала меняться. Трон все больше расплывался, пока я с ужасом не увидела на его месте обыкновенное гинекологическое кресло. Дикость какая-то! Оно-то что тут делает?!
Дальше-больше – на кресле чудесным образом материализовалась женщина.
- Она рожает! – в ужасе прошептала я, чувствуя, как на голове шевелятся волосы.
Ноги женщины были широко раскинуты, а между ними уже появлялась голова ребенка. Он еще не вылез целиком, как широко разинул рот в беззвучном плаче. В зале по-прежнему царила тишина. Все всё видели, но ничего не слышали. Перед нами разворачивалось немое кино.
