- Нет! Нет, глупый, совсем не хочу, но раз у меня есть этот дар, нельзя зарывать его в землю. Ты же сам сказал: внутреннее строение не изменилось, анализы…
- Две недели – маленький срок, - перебил он. – Не показатель.
- Я снова сдам их через две недели, через месяц. Вот увидишь, всё будет хорошо, только научи меня, как сделать так, чтобы способности не угасли.
- Извини, но я этого делать не буду. Слишком опасно.
Артемий оставался непреклонным, его не тронули ни крики, ни мольбы. Тогда мы с ним впервые серьезно поссорились и не разговаривали три дня. Он приглядывал за мной, ёжику понятно, и обращался вежливо, но... Всё дело в этом «но»!
Свою магию я больше не трогала. Не из принципа, упрямства или чего-то подобного – не хотелось еще сильнее огорчать любимого. Бойкот-то фактически я объявила, поэтому мириться решила пойти первой. Чем раньше зароем топор войны, тем лучше, и не важно, кто первым возьмется за лопату.
Ночь внесла в мой план серьезные коррективы.
Проснулась от сильной рези в животе. Боль, от которой теряешь сознание, слегка припозднилась. Я успела на четвереньках выползти из комнаты, когда меня стошнило желчью. Дальше – как в тумане. Мама пыталась достучаться до невменяемой дочери, не достучалась и стала звонить в «Скорую». Она чуть ли не плакала, приводя меня в чувство, и не попадала по нужным кнопкам.
- Дай… телефон… - прохрипела я. Боль из желудка переползала к сердцу.
Не знаю, что бы я делала, возьми трубку Галина или Марина Константиновна!
- Помоги… - похоже, на этом я отключилась.
Артемий телепортировал прямиком на лестничную площадку. Полностью одетый, но в одном ботинке: звонок застал его на обувании. Видимо, почувствовал что-то и поспешил на помощь. Как хорошо, что на свете есть Воропаев…
Всё обошлось. Мать не хватил кондратий, Анька так и не проснулась, я выжила, не пострадав особо. Приступ он мне снял безо всякой «Скорой помощи» и остался ночевать в моей комнате. Маму отправили спать. Завтра утром она встанет поздно, не вспомнив о визите моего ангела-хранителя. Правильный магический сон обладает целебными свойствами, жаль только, что потраченные нервы так просто не восстановишь.
- Спи, горе мое луковое, - шепнул Воропаев, переодев меня во всё чистое, умыв и уложив в постель. – Больно больше не будет.
- Тё-ом, - захныкала я, чувствуя себя висящим в невесомости куском протоплазмы, - это всё из-за магии, да-а?
- Завтра, всё завтра. Спи.
Он лег рядом, чтобы я могла обнимать его, а он меня – греть. Смутно помню, как Артемий бормотал непонятные слова, массировал мои липкие от пота руки, и по дрожащим пальцам струился жар... Нет, не так: жар шел
