Вы не представляете, сколько всего должен знать либалзон! С кем можно первым заговорить и с кем нельзя, когда рабы могут к тебе обращаться, на каком пальце перстень у грандзона… а геральдика и словесность!.. У-у-у… Ладно хоть математику собственно учить не надо, но на занятия, в целях конспирации, я все равно исправно ходил. Конспирировался я не просто так. В этом мире верили и в духов, и костры были… Кстати, я узнал, почему я либалзон. Либалзон – это титул наследника земель, а не ребенка балзона. Я уж не знаю, как там отец договорился с дедом, но тот дал как ему, так и нам, то есть мне и брату, право на наследование. И наследование причем не подразумевает очередность. В случае чего балзонство придется «пилить». Только тут тоже есть хитрость. Со слов деда, отец – подозреваю, не без использования служебного положения – оформил от нас с братом дарственные бумаги без даты на наши доли. Такой финт был связан с небольшим размером балзонства. Дело в том, что если балзон прекращал платить налоги, то его балзонство могло отойти государству, то есть локотству или империи. Ну а с маленькой земли налоги платить практически нереально, так как это будет себе в убыток. Хотя и такие балзонства тоже есть. Это когда ради титула кто-то богатый платит за клочок земли необходимую сумму. В общем, так как балзонство деда и без того было небольшим, то делить его нельзя.
Учеба у деда была не сахар. Но несмотря на это, мне ведь действительно грех жаловаться на годы, проведенные в этом доме. Я выучил язык. Я научился писать и читать. Я первый раз в жизни сел на лошадь. Я мог держать клинок в руке. Для обучения последнему приобрели отдельно преподавателя, так как старый раб, учащий мечному бою мальчиков, был мне физически не ровня. Да, все четыре учителя, с учетом раба для обучения мечному бою персонально меня, были слугами или даже рабами. Жесткий, очень жесткий для детей график учебы, но я-то по сути не ребенок. Я очень многое вынес из пребывания в этом имении…
Про первых два года – рассказывать не о чем. Учиться, учиться и учиться. Тренироваться, скакать, танцевать, писать, слушать, запоминать. Каждое утро после завтрака мы пили «светящиеся» жидкости, повышающие умственную активность, и – словно в битву.
Интересно! Очень! Первые дней двадцать. А потом… Я даже представить не мог, что место, называемое «мягким», может стать таким чувствительным и жестким от скачки в седле. И «ковбойская» походка – это не миф. Лошадь надо сжимать ногами, и пока нужные мышцы не окрепнут – это не самое приятное ощущение.
