Зоя забежала за дерево и разрыдалась. И даже не сразу услышала звонок. Это снова был Вик. Он быстро, глотая слова, назвал больницу.
— Так он жив?
— Конечно, жив! Ему сейчас делают операцию.
— Господи, да что же ты раньше-то не сказал? Я чуть не умерла!
В больнице, кроме Вика, никого из близких Юры не было.
— Как он?
Вик, бледный, сидел на стуле в коридоре и мял в руках шапку.
— После операции скажут.
— А кто его… Кто сделал с ним это?
— Родионов.
— Кто? Не поняла…
— Его уже взяли.
— Это тот его приятель? Близкий друг?
— Ну да.
— А за что? Ты что-нибудь знаешь?
Но Вик ничего не знал.
— Зоя, ты ему сейчас все равно ничем не поможешь. Разве что молитвой. Помолись за него. Он хороший человек.
— Да я знаю, — заскулила она, вытирая слезы.
— Давай я отвезу тебя домой.
В машине он вдруг спросил:
— Помнишь, как-то раз, вечером, когда я пришел к тебе и показал колье из белого золота, ты взяла листок бумаги и нарисовала эскиз колье, которое ты бы сделала, если бы была ювелиром?
— Вик, это-то здесь при чем?
— Ну ты помнишь этот рисунок?
— Да, помню. Венок с маленькими цветами, на котором сидит бабочка…
— Я украл у тебя этот листок и сделал по этому рисунку колье.
— И что? Вик, ты вообще нормальный? У тебя друг при смерти, а ты про колье, бабочек…
— Я продал его за хорошие деньги, а человек, который купил его для своей жены, заказал серьги и перстень. Вот я и подумал…
— Нет, ты точно чокнутый!
— Ты не понимаешь. Тебе же деньги нужны?
— А кому они не нужны?
— Ты снова не поняла… Я про Шорохоффа. Тебе же нужны большие деньги. Если бы мы с тобой придумали эти серьги и перстень, понимаешь, в том же стиле, роскошные, оригинальные, неповторимые, мы бы могли хорошо заработать. Человек серьезный, он разбирается в этих вещах…
— Вик! — Зоя была удивлена. — Но я же просто нарисовала веночек… бабочку…
— Когда-нибудь я приглашу тебя в свою мастерскую, и ты увидишь все, что я сделал. Поверь, то, чем я занимаюсь, дело перспективное. В Москве много богатых людей, причем пресыщенных, которым нужно чем-то выделяться, удивлять публику, свое окружение.
— Но есть же всемирные ювелирные бренды, Вик, ты знаешь это лучше меня. Зачем им покупать какие-то…
— …кустарные вещицы, ты это хотела сказать?
Она промолчала. Да, действительно, это оскорбительное для Вика определение у нее чуть не сорвалось с языка.
— Ладно, потом поговорим. Ты права, не вовремя я затеял этот разговор.
Она надолго замолчала, и когда уже машина остановилась возле ее дома, сказала:
