— В заповеднике всего 2–3 пары этих пернатых хищников, — оживляется Александр Иванович. — Это большая удача, что мы их встретили.
— Громадная птица! Чем орлан здесь занимается?
— Рыбачит. Сам он не ныряет, питается той рыбой, которая всплывает.
Мы долго любовались полетом этого красавца. Вскоре директор заповедника попросил моториста причалить к берегу.
— В этом месте обитает выхухоль, — объяснил он остановку. — Это сумеречный зверек, днем его увидеть трудно. И все же вдруг повезет?
Мы осмотрели берег, но следов выхухоли не обнаружили. Этот зверек делает вход в свою нору под водой, хотя изредка выходит и на берег. Присели на корягу отдохнуть.
— Вот ради этого зверька и был создан наш заповедник в 1935 году, — сказал Александр Иванович. — Ценный зверек, истинно русский. Нигде в мире его больше нет. Мы его чуть не потеряли. Вот со времени организации заповедника здесь и охраняется выхухоль.
— Сколько сейчас выхухолей в заповеднике?
— Численность меняется по годам. Сейчас здесь более 700 зверей. Мы не только их охраняем, но и отлавливаем, чтобы переселять в другие регионы страны. За годы существования заповедника отловили более 2500 выхухолей. Теперь численность этого вида в заповеднике стабилизировалась.
— Но ведь со временем задачи заповедника менялись. Каковы нынешние проблемы, которые вы решаете?
— Теперь мы изучаем и охраняем не только выхухоль, но и весь природный комплекс. Исследуем почвы, растительный и животный мир. Акклиматизируем пятнистого оленя и реакклиматизируем бобра. Когда-то бобры на Хопре обитали, но были полностью истреблены. Теперь их снова завезли сюда, и они прижились.
— И зубры в этих местах обитали?
— Зубр — исконный Обитатель южнорусских степей, но, как и бобр, он был когда-то начисто выбит. В заповедник уже пробовали завезти небольшие стада зубров, но эксперимент с этими великанами окончился неудачно. И все же вскоре мы их снова завезем. Думаю, теперь они здесь приживутся. Хочу обратить ваше внимание на то, что в год создания заповедника на его территории не было крупных животных — ни оленей, ни лосей, ни кабанов. А сейчас они у нас есть и чувствуют себя хорошо. Наш заповедник — это и музей живой природы, и научная лаборатория.
