Некоторое время процесс шел без сбоев. Все дружно работали, я был спокоен, сосредоточен на деле, тщательно изучал карту и территорию. Когда подошел обеденный час, парни разошлись по домам, и место опустело, а я поспешил на вершину холма. Картина не изменилась с предыдущего дня. Та же протяженность дикого, изрезанного морем берега, те же группки островов в пене прибоя, то же синее небо с массами сияющих облаков — таких светоносных, что не найти нигде за пределами Ирландии. Однако все это показалось мне мрачным и заброшенным, пустынным — ведь ее там не было. Я сел и стал ждать, набравшись терпения. Радости в этом ожидании было немного, прямо скажем, но меня поддерживала надежда и ее спутник — предвкушение. Пейзаж действовал умиротворяющее. А, может, тайная работа ума направляла меня в наилучшую сторону, заставляя всматриваться в упущенные ранее детали ландшафта. Не исключено, что воздействовала на меня и удивительная тишина этого места. Едва ли доносился до меня отчетливый звук — люди разошлись обедать, и голоса их не долетали до вершины. С запада дул легкий бриз, приносивший почти незаметный шорох морских волн. Никаких признаков жизни вокруг я не видел. Вдали под деревьями пасся скот, в тени изгороди тоже стояли домашние животные — некоторые из них забрели по колено в мелкие водоемы. Единственным движущимся объектом, который я заметил, была повозка далеко на дороге — и с каждым мгновением она становилась все меньше и меньше, пока не пропала из виду.
Около часа я сидел в ожидании, и сердце мое томилось от тоски, но она все не приходила. Затем мне показалось, что я слышу шаги. Я замер в волнении, не говоря ни слова, как будто ничего не расслышал. Она шла медленнее прежнего, более твердыми и уверенными шагами. Но все же шла. Вот уже у вершины…
Ох, ну тута и вид, точняк? — внезапно прозвучало рядом со мной.
Я буквально подпрыгнул, омертвев от шока. Я испытал огромное отвращение, которое выплеснулось наружу в почти истерическом смехе. Передо мной стоял Энди — краснолицый, насмешливый, рыжеволосый, в латаной и полинявшей одежде и пестром, неопределенного цвета плаще. Я уже ожидал привычного подмигивания — по крайней мере, один глаз его был прищурен, словно сама эта гримаса стала его вечной маской.
Он был озадачен моим смехом.
Вот что за развеселый джинтман! Точняк, вы тута что смешное углядели, — ему тоже хотелось отыскать повод для веселья, но он явно не находил его.
Я решил предоставить ему самостоятельно выпутываться из затруднительного положения. Чем меньше я скажу, тем меньше у него появится поводов для выдумок и насмешек. Энди помолчал, но вскоре продолжил — едва ли он стал бы отступать перед самыми неблагоприятными обстоятельствами.
