Помню, в субботу вечером я вышла из шумного зала клуба в более тихий бар — опять заболела нога. Посидела минут 5. Вернулась. Сначала стояла в стороне. Как смешно она крутила головой, вглядываясь туда, куда я уходила. Как птенчик. Опять достала фотоаппарат: объектив позволял пройтись по её еле уловимым гримаскам и сохранить их себе на память. Интересно, она вообще замечала, что происходит на сцене? Похоже, наша любимая рок-дива сегодня старалась не для нас. Не для меня — так точно! Я находилась в своём фантасмагоричном сумраке и видела в нём только один объект. Я смотрела на него с какой-то сумасшедшей радостью и… грустью. Моя девочка. Моя маленькая умненькая девочка…Не моя — там. Моя — здесь, в сумраке.
……..
Покалывания и покорёживания начались в воскресенье. В 11–10. Время выхода из сумрака.
— Мне пора, — скорее подумала, чем сказала я, и нехотя зашевелилась, очнувшись на единственной скамейке чужой станции метро.
Она, моя маленькая девочка, сидела передо мной на корточках и держала меня за руки. В глазах — куча вопросов. У меня — тоже.
«Интересно, что она скажет маме, возвращаясь после 2-х суток отсутствия?… Ввалившиеся и горящие каким-то ненормальным огнём глаза. Покусанные и распухшие губы… Ну, поцарапанную спину и грудь с тёмными неровными кружочками она, наверное, постарается скрыть…»
Третий состав уже уходил в сторону центра без меня.
— Мне, правда, пора. Да, самолёт вечером, но у меня ещё 2 встречи. Я же говорила…, - я как будто оправдываюсь.
А она всё также сидела на корточках и молчаливо давила своими бесчисленными вопросами. Вопросами, ответов на которые не знал никто.
Выход из сумрака неприятен. Ледяные лучи реальности начинают покалывать всё настойчивей и энергичней. Некоторые ветерком скользят по коже, а некоторые, самые настойчивые, прошивая насквозь, застревают иглами где-то в сердце. И вот уже в многочисленные места уколов устремилась реальность. Я стала различать контуры людей вокруг. Они тоненькими ручейками стекались на платформу, образуя бурные потоки к разинутым дверям очередного подошедшего состава. Но каким-то непостижимым образом эти динамичные людские рукава огибали наш маленький островок. Островок с усталой женщиной за 40 на лавочке и девушкой чуть за 20, сидящей напротив на корточках. Почти как мама с дочкой.
— Всё. Я уже опаздываю. Меня ждут. Пора, — я потянулась, окончательно отделяясь от стены.
— А когда…?
— Будь умницей, маленькая, — и я решительно встаю.
