Здесь царил полумрак. Окна были зашторены плотной черной материей, и только откуда-то сверху лился мягкий сиреневый свет.
Посреди почти пустой просторной комнаты возвышался постамент из хорошо отполированного дерева, на котором стояла выполненная в специальных лабораториях последняя модель аппарата Зорина. Откинув хромированные застежки футляра и приподняв обтекаемой формы крышку прибора, Титов уверенными, четкими движениями пальцев извлек из него небольшую темную трубочку.
- Вот основная часть прибора - его сердце! - Титов приподнял перед собой трубку и некоторое время задумчиво смотрел на нее. - А сейчас я вам покажу, с чего начал Зорин.
Титов подвел Егорова к большому шкафу, достал оттуда эбонитовую доску, покрытую прозрачным колпаком, склеенным из толстых листов органического стекла, и указал на видневшийся под колпаком приборчик. На небольшом шасси, с лампами нескольких каскадов усиления, был укреплен каркасик из тонких алюминиевых уголков, поддерживающий темную трубочку величиной с сигару. От контактов, укрепленных на концах трубочки, отходили разноцветные проводники. Все было так примитивно и просто, так плохо вязалось с только что виденными совершенными приборами, что Егоров недоуменно взглянул на Титова.
- Вот это, товарищ Егоров, - Титов положил свою сильную широкую руку на угол прозрачного колпака, - вот это точная копия первого прибора, собственноручно сделанного академиком Зориным, сделанного уже очень давно.
Егоров поправил очки, несколько раз плотно сомкнул веки своих близоруких глаз и наклонился к колпаку, пристально рассматривая прибор. Незначительный с виду, грубовато выполненный, похожий скорее на лабораторно выполненную схему, чем на уже отработанный, компактный, продуманный во всех мелочах аппарат. Да, это была первая модель, еще несовершенная, сделанная руками самого изобретателя. Но при помощи этого прибора удалось то, на что многие годы тщетно тратили свои усилия десятки ученых всего мира. Зорин впервые в истории науки сумел своим прибором зарегистрировать излучение живых организмов, дать количественную, а самое главное - качественную характеристику этого излучения.
С неизъяснимым восторгом молодой ученый рассматривал каждую деталь прибора, и его охватило особенное, трепетное чувство от сознания того, что он стоит сейчас у аппарата, изобретение которого открывает новые неограниченные возможности в развитии биологической науки. Он выпрямился и, щуря близорукие глаза, обратился к Титову:
