Дурман из головы почти выветрился. То ли от злости, то ли от ледяной воды. Крэйвен по-прежнему сидел в корыте и зло отплевывался. Вокруг вовсю заходились от смеха свидетели его позора.
- А знаешь, что? - Пепел подошел к мокрому и жалкому Крэйвену и отечески похлопал по щеке. - В качестве 'мяса' ты, пожалуй, сойдешь. У быстрых шансы есть. Только ты трезвым приходи.
Букмекер с компаньоном уже давно ушли, а Крэйвен все никак не мог прийти в себя. Во рту стоял привкус крови. Наверняка разбили губу.
Бубня ругательства себе под нос, Крэйвен выжимал мокрую рубаху. Воображение подбрасывало всё новые и новые картины, как он, Крэйвен, лихо мстит обидчику, а толпа смеётся над поверженным Громом и Пепел признает, что был неправ. Признает, что Крэйвен таки отличный боец.
- Господин цел? - Толпа зевак вернулась в помещение, а на улице остался только хозяин заведения.
- Цел! - Зло отрезал Крэйвен. - И теперь у меня есть ещё один серьёзный повод напиться.
- Не надо, господин, - Хи ун Фай говорил с искренним сочувствием. Не как торгаш, которому лишь бы платили. - Лучше ходи спать.
- Брось, Хи. Это царапины. Лучше скажи, что он имел в виду под 'мясом'?
- Такие как Гром не сразу друг друга бить, - Даньген задумчиво пожевал губу, подбирая слова. - Сначала бить 'мясо'. Показать силу.
- И какой резон от этого 'мясу'?
- Кто держаться, пока барабаны считать, тому хасту серебром.
- Хм... Неплохой расклад. Я в деле.
- Не ходи, - Хи ун Фай поморщился и замотал головой. - Один получать монета, десять стать калека. Не ходи.
- Ой, тебе-то какая разница? - Крэйвен натянул влажную рубаху и теперь занялся штанами.
- Ты хороший клиент, - Даньген грустно вздохнул и покосился на дверь таверны. Там виднелись следы беспорядка, учиненного Громом. - Ты платить.
Крэйвен только сейчас понял, что Пепел и Гром ушли, не оставив и скутума.
Весеннее солнце на время разорвало привычное покрывало тумана и спешно пыталось насытить теплом землю. Ворчунья давно избавилась от ломкого ледка, прятавшегося между камней вдоль берега. Деревушка Левый берег, что приютилась на пологом берегу напротив главной башни княжеского замка жила своей жизнью. Буквально двести шагов, а ты гляди, тишь да гладь. Будто бурный поток отсекает деревеньку от столичной суеты последних дней. Только старый паромщик привычно костерит нерадивых помощников.
Ленгмар сидел, удобно устроившись в нише высокого стрельчатого окна, больше похожего на бойницу. Со своего наблюдательного поста он отлично мог бы просматривать и деревеньку и пристань парома, но смотрел он в другую сторону. В этой части длинной галереи, что протянулась вдоль наружной стены главной башни, висели фамильные портреты княжеского рода Магвы. А конкретно напротив самого Ленгмара висел портрет с изображением его отца. Ныне покойного младшего брата князя Айвара Магвы - Миргаса. С картины на сына смотрел, гордо вскинув подбородок, юноша с темными всклокоченными волосами и глазами, цвета дымчатой стали. Между Ленгмаром и отцом на портрете было много общего и с каждым днем сходство только усиливалось. Няня частенько пускала слёзы умиления, причитая 'ты так на него похож'.
