Не возьмусь определять, сколько процентов народной поддержки добавило Путину это заявление. Но добавило — точно. И заодно стало понятно, что интеграция на постсоветском пространстве со странами СНГ — это не фигура речи и не сиюминутная прихоть, это устойчивая и продуманная идейная позиция. В 2012 году Путин прямо заявил, что интеграция на пространстве СНГ — прежде всего с участием России, Белоруссии и Казахстана — это «сердцевина всей внешней политики России». Запущенные тогда проекты Таможенного союза и Единого экономического пространства, к которым должна была присоединиться и Украина (и если бы присоединилась, не лежала бы сегодня в руинах), стали основными инструментами постсоветской интеграции. И вкупе со всем описанным выше их масштабы помогают понять, почему наиболее значимой, стержневой характеристикой Владимира Путина многие считают именно его внешнюю политику. В ней он выразил себя наиболее полно, и вся его политическая идеология видна во внешней политике максимально ясно. В той самой внешней политике, которую сегодня одобряют почти 90 % россиян и которая после Сирии и Украины окончательно стала главной областью возрождения России как державы мирового уровня.
Почему Путин не прагматик-технократ и не клерк, не диктатор и не мессия. И как это ему помогает
В главе, посвящённой особенностям экономической политики Путина, я уже упоминал о том, что его многие ошибочно считают прагматиком. Напомню: ярлычок «прагматика» обычно приклеивают на политика или руководителя, желая ему польстить и «позитивно противопоставить» тем, кто действует, исходя из идеологических или иных недостаточно приземлённых соображений. В представлении адептов политического и экономического «прагматизма» единственно разумным ведением политических и экономических дел является полное игнорирование каких бы то ни было соображений, кроме прямой выгоды, которая отождествляется с эффективностью. Эффективность в свою очередь отождествляется с рациональностью — и вот вам готовая логическая связка: прагматизм — прямая выгода — рациональность. Если конкретизировать этот общий шаблон для политической сферы, то неминуемо получится, что прагматизм — это в первую очередь отказ от идеологии. То есть в представлении тех, кто именует Путина «прагматиком», президент России — это человек без идеологии. Деидеологизированный человек.
Прежде чем разбираться, так ли это, нужно немного поработать с идеологией как таковой. Что это такое? Какой бывает идеология? Для чего она нужна и почему её отсутствие некоторыми рассматривается как большой плюс? Обычно под идеологией понимают нечто очень отдалённое от реальной жизни, сформулированное маловразумительным образом и обязательно связанное с некими таинственными «идеологами». Причём «идеологи» — это вовсе не создатели идеологии, нет: это люди, которые несут созданную кем-то идеологию в политически активные (и пассивные тоже) массы. То есть учат других людей, как им нужно рассуждать в политике, на что ориентироваться и почему им необходимо безоговорочно слушать «идеологов». Приблизительно такая картинка возникает в голове у нормального человека, касающегося политики лишь в рамках регулярного голосования, а идеологии не касающегося вовсе.
