Нащупала мешок, подставила к отверстию. Порою зерно переставало сыпаться. Тогда Явдоха ударяла кулаком по доске и жадно вновь слушала тихий шорох незримой в темноте сухой струйки. Иногда женщине казалось, что она слышит приближение чьих-то крадущихся шагов. Тогда замирало сердце и судорожно сжималось все тело: не Яким ли? Нет, вокруг ночная тишина. Кабы не этот лютый холод... Сил нет больше терпеть. И почему не захватила какую-нибудь ветошь для подстилки?
Зерно текло очень медленно. «Топором бы рубануть, — подумала Явдоха, — но в этой тесноте и размахнуться негде». Вдруг ей показалось, что начинает светать. На дороге появятся люди, заметят... Пора кончать. Зерна в мешке уже хватит на добрых три буханки. «Можно будет испечь просфору на приношение о здравии болящей Горпинки... Ой, нет, грех-то какой! Ведь просфора будет из краденой пшеницы!..»
Явдоха вылезла из-под амбара, держа, как драгоценнейший клад, мешочек с зерном. «Фунтов десять будет, — взвесила она в руке. — И то какое счастье...»
Внезапно она вскрикнула. Жутко прозвучал этот крик на тихой ночной окраине. Из рук выпал коловорот. Явдоха с ужасом смотрела на распростертое неподвижное тело. При тусклом свете луны она узнала Якима. Он лежал на спине, без шапки, раскинув руки и ноги. Ружье валялось около него. Яким был мертв.
Горпинка крепко спала. Явдоха накинула на дверь крючок, положила под стол мешок с зерном и, не снимая кофты, присела к ребенку. Женщину трясла лихорадка. Стучали зубы, то ее бросало в жар, то мороз пробегал по коже. Перед глазами вставал мертвый Яким. Я вдоху ужас охватывал от одной только мысли, что в то время, как она была под амбаром, в нескольких шагах от нее лежал мертвец. «Сам ли он умер с перепою, или... может, его убили...»
Мысли расплывались. А надо что-то вспомнить, что-то очень, очень важное...
В окошко пробивался серый рассвет. Горпинка шевельнулась на лежанке, сквозь сон позвала «мама!» и вновь крепко заснула.
Явдоха вспомнила — человек в высокой шапке... Когда вышла из переулка, встретила его и испуганно прижалась к ограде. К счастью, луна в это время скрылась, и человек, наверное, не узнал ее. Ну конечно же не узнал...
Но Явдоха ошиблась. Человек узнал ее. Это был Петро, сын сельского старшины Супруна Кочубея.
Найденный рядом с мертвецом коловорот много чего поведал следователю. У Якима было пробито темя. Самое важное теперь выяснить, кому принадлежит коловорот. Следователь нисколько не сомневался в том, что убийца Якима — вор, просверливший отверстие в амбаре.
