Но тут произошло совершенно непредвиденное. Вдруг куча нащипанных перьев вихрем поднялась из корзины, разлетелась по всей комнате. Девочки ахнули. Глядели испуганными глазами на дверь — что-то теперь будет?
Матушка Раиса словно почувствовала, что произошла какая-то неприятность, и быстро вошла в комнату. Перья еще кружились под потолком, медленно оседая на пол, на карнизы, на печку...
— Кто открыл форточку? — едва сдерживая себя, спросила ледяным голосом матушка Раиса.
Девочки молчали.
— Кто открыл форточку? — повторила воспитательница. Ее губы дрожали. Даже волосатая бородавка на подбородке, как казалось Лукии, с каждым мгновением все больше увеличивалась и шевелилась, точно живой омерзительный паук.
— Ты открыла? — крикнула матушка Раиса. — Ты?
Костлявый кулак матушки обрушился на голову первой подвернувшейся ей под руку девочки.
Лукия вскочила с места.
— Не бейте! Это я! Я открыла! ,
Казалось, матушка Раиса даже остолбенела в первое мгновение.
— Ты? Святоша? Жития святых читаешь! Ах ты фараонка!..
Она медленно успокаивалась, привычно дергая пальцами четки. Но в зрачках не погасали зловещие зеленые огоньки, которых больше всего всегда боялась Лукия.
Матушка Раиса еще раз посмотрела на развеянные перья и почти шепотом процедила:
— Сегодня ляжешь спать на отдельную кровать.
У Лукии побелели и задрожали губы. Расширенными, круглыми от испуга глазами она смотрела на свою воспитательницу.
Глава десятая
ОТДЕЛЬНАЯ КРОВАТЬ
Десять кроватей стоят в комнате тесно, одна к другой. На каждой из них спят по две воспитанницы. Одиннадцатая кровать стоит отдельно, в дальнем углу комнаты. На ней постоянно никто не спит,
Лукия хорошо знала, что это значит — лечь в отдельную кровать. Это считалось наиболее тяжким наказанием в приюте. Это было безмерно страшнее нескончаемых поцелуев бороды бога, страшнее самой трудной работы, даже голода.
Ночью, когда все уже спали, матушка Раиса подходила к отдельной, одиннадцатой, кровати, тихонечко сбрасывала одеяло с очередной «преступницы». Просвистев в воздухе, лозина вдруг огнем обжигала сонную девочку. Летом лозину заменял пучок свежей крапивы, и утром жертва матушки Раисы подымалась с постели вся в пузырях, которые покрывали тело.
Случалось, что «преступница», уложенная в отдельную кровать, всю ночь не могла заснуть, с ужасом ожидая наказания. Но очень часто матушка Раиса не приходила в первую ночь. Не приходила и во вторую. Только на третью ночь, когда крепкий сон одолевал девочку, в ее тело впивалась гибкая свистящая лозина.
