- Нитки, иголки кому! Булавки модные английские, простые! - И голос прозвучал неестественно.
Лисицын долго глядел вслед удалявшемуся торговцу. Наконец вспомнил: более двух лет назад, в позорное для царя воскресенье, во дворе, куда втиснулось множество людей, где Глебов держал речь, почти повиснув над толпой на пожарной лестнице, вот эти именно глаза смотрели из толпы.
Жестокие, с холодной наглостью. Ненавистные глаза. Нет, уж слишком, чересчур знакомы. Где он их видел еще?…
«Где же - разве только во сне? Да, такие, пожалуй, приснятся…»
Егора Егорыча мучил стыд. Лисицына обуревали мысли обо всем пугающем и странном, что произошло недавно. Егор Егорыч принимал хмурое его раздумье главным образом себе в укор. Он любил Лисицына и поэтому страдал теперь от угрызений совести. Нет-нет, да опять придет из кухни; остановится, руки - по швам, но сгорбившийся по-стариковски, будто пришибленный сознанием собственной вины. Начнет - уже в который раз:
- Ваше благородие, осмелюсь доложить - безобразия больше не допущу.
- Ладно, извинился - и хватит.
- Да ваше благородие…
- Я на тебя не сержусь. Иди, занимайся своим.
С сомнением вздыхая, Егор Егорыч пятился из комнаты.
С каждым часом Лисицын все тверже убеждался, что тайное вторжение к нему в квартиру было вызвано не иначе, как его работой. И полоумный оборванец - не такой уж вовсе полоумный. А полиция до отвратительного равнодушна. Только где не надо проявляет не по разуму усердие. Пристав же - на редкость небрежный человек. Дельный полицейский офицер хоть из приличия вмешался бы, назначил бы розыск - по свежим следам.
Лисицын думал: загадочные воры, ничего не взявшие, подосланы, скорей всего, кем-нибудь вроде Титова. Конечно, их вело стремление украсть секрет открытия, переписать либо просто унести готовые рецепты. Но архив опытов обширен, в нем не разберешься сразу. И, вполне возможно, здесь была лишь первая разведка.
- Егор Егорыч! - раздалось из кабинета.
Егор Егорыч прибежал стремглав.
- Садись, старина… - пригласил Лисицын. - Давай вместе раскинем мозгами. Знаешь, непременно снова к нам залезут…
Старик положил на колени худые, жилистые кулаки. Смотрел, озабоченно соображая.
Лисицын объявил, что впредь им надо установить такой порядок: один из них будет всегда дома.
- Ты не спросясь никуда не уходи. Понял?
- Слушаюсь, понял… Пса надо завесть, ваше благородие.
- Собаку? Правильно! Ты подыщи сегодня, где купить. Потом, с оружием умеешь обращаться?
