На лето тетя Капочка пригласила его гостить к себе в Петербург. Дорогой он с утра до вечера стоял у раскрытого окна вагона. Колеса выстукивали под ногами веселую песню. Перистые облака плыли высоко в голу- бом небе, точно мчались, не отставая от поезда, над серыми деревнями, лесочками, полями. Ветер порывами бил в лицо.
Сощурившись, Вовка шептал:
Лети, корабль, неси меня к пределам дальным
По грозной прихоти обманчивых морей…
Чья-то рука легла ему на плечо:
- В Петербург едешь?
Рядом стоял кадет, почти уже взрослый, синеглазый, смуглый; в корпусе, в столовой, Лисицын видел его за одним из столов первой роты.
- Как твоя фамилия? - спросил он, не снимая руки.
- Моя? Лисицын. А вас… - Вовка колебался, на «вы» или на «ты» сказать, - а тебя как зовут?
- Я - Глебов, - ответил нараспев кадет. - Подвинься немного, около окошка стану.
Оба они высунулись в окно. Лисицын искоса поглядывал: «Что ему нужно?» Стихи теперь не шли на ум.
Перед ними проносились телеграфные столбы, деревья, будки железнодорожных сторожей. Зрачки Глебова прыгали, провожая убегающие предметы. А через полчаса ои зевнул, потянулся так, что хрустнули кости, и сказал:
- Эх, брат! Скорей бы… окончить, что ли, корпус. Уж вот надоело!
Мысль о корпусе Вовке показалась правильной.
- Знаешь, пойдем чай пить, - позвал Глебов.
Вовка подумал и решил:
- Пойдем.
Колеса поезда постукивали, вагон раскачивался.
У большого кадета в корзине с продуктами сверху лежала связка книг с нерусскими надписями на переплетах. Притронувшись к ним, Вовка полюбопытствовал:
- Что это?
- Грамматика, видишь. Греческий, латинский.
- Да разве в корпусе их учат?
Глебов, покосившись на затылок спящего на верхней полке пассажира (в купе сейчас они были втроем), негромко засмеялся. Скуластое его лицо от смеха сразу похорошело; углы губ забавно вздрагивали.
- Чудак ты! Ну конечно же, не учат.
Он постелил на столик чистое полотенце, поставил стаканы и почему-то шепотом сказал:
- А думаешь, охота юнкером маршировать да - в подпоручики? Не-ет, брат, это не по мне. Ты понял?… Чего ты глядишь на меня, как волчонок?
Вовка еще никогда не слышал таких разговоров. Откинув голову на спинку дивана, он недоверчиво смотрел на нового знакомого. Кадет поднял над столиком чайник, чтобы налить в стаканы остывший кипяток, и говорил о вещах уже совершенно странных:
