– Не надо меня парить! – возмутился Тетюрин. – Я не воспринимаю твой дискурс! Горбатого лепишь, не хочу, Герман, не хочу!
– Не верю, – ласково произнес Косолапов, – ты прекрасно все понимаешь. В том, что мы делаем, есть своя художественная непреходящая ценность. Ради нее можно было бы согласиться на жертву, но от тебя даже никакой жертвы не требуется. От тебя хотят всего лишь пассивного участия в коллективной акции. В ранге статиста. И все.
– Я с Несоевой не знаком даже, – сказал устало Тетюрин, – даже не разговаривал ни разу! Вы с ума все сошли!
– И отлично, что не разговаривал! Тем лучше! Ты же художник, ты же артист!
– Марионетка! Театр марионеток!
– Правильно – марионеток, только не ты марионетка, а теперь все мы рядом с тобой марионетки.
А ниточки в твоих, Витя, руках. Теперь ты дергаешь. Машина запущена, не остановить. Ты читал газеты. Все от твоего согласия зависит, от твоей доброй воли.
– Да идите вы все! – взъерепенился Тетюрин. – Я даже обсуждать не собираюсь этот бред!
– То есть как? То есть ты что же… вышел из игры?
– Какой игры?! Какой к черту игры?!
– Нет, подожди. Уж не думаешь ли ты, что тебя так возьмут и отпустят? Сам тут наизобретал креативщины, а теперь, значит, в кусты? А кто за базар отвечать будет?
– Какой базар? Какой базар?
– Про собачку базар, про любовь с первого взгляда. Или это не твоя история? За базар отвечают. Не знал?
– Я уже за все ответил! За все!
– Ну, леченье твое, ты не волнуйся, мы берем на себя, тут все оплачено, это святое… А вот издержечки другого плана, это уж придется с тебя вычесть. А как же? В твой собачий проект капитал инвестирован, и не только интеллектуальный. Может, тебе смету показать? Ты хотя бы знаешь, сколько полоса газетная стоит?
– Да не надо мне ваших денег! Подавитесь моей зарплатой! – в сердцах закричал Тетюрин.
– Зарплатой? Нет, зарплатой ты уже не отделаешься, тут бабки покруче. Я даже на счетчик не намекаю… Сам должен понять.
– Тааак! – протянул Тетюрин, присвистнув. – Так это наезд?
– Ну уж не знаю, как тебе объяснить. С меня ведь тоже спросят.
– Так ты, Герман, просто бандит?
– Я не бандит, я художник.
– Как же мне с тобой разговаривать после того, что ты сказал мне? Ты же бандит. Обыкновенный пошлый бандит.
– Ты нас кидаешь, а я бандит? Да еще и пошлый?
– Где я кидаю? Кого?
– Нас! И не просто кидаешь, ты нас опускаешь! – он показал, как опускает. – Вот как ты делаешь. Меня кем только не обзывали, но пошляком – ни разу, никогда в жизни!
