Ошеломленный Тетюрин остановился.
– Источники не выдаем. Я даже знаю, что у твоего Косолапова проблемы с печенью. А гемоглобин у него девяносто четыре. Ты знаешь свой гемоглобин?
Тетюрин, конечно, не знал ни свой, ни тем более Косолапова.
– У тебя-то в норме, – оценив Тетюрина взглядом, сказал Негожин.
Направлялся Константин, как выяснилось, за лечебной водой, потому и взял пустую бутылку. Воду из источника выдают утром и вечером, таков порядок. Через двадцать минут павильон закроется, не будет воды до утра. Они ускорили шаг.
– На кого ж ты работаешь? – спросил осторожно Тетюрин.
– Лучше спроси, против кого. Против всех.
– Вообще всех?
– Всех. Мы за то, чтобы выборы не состоялись.
Павильон располагался за аттракционами – в южной стороне парка. Будучи филиалом санатория «Притоки», он представлял собой помпезно-величественное сооружение, воздвигнутое еще при позапрошлом режиме. К павильону вела центральная аллея, по которой бегала стая бездомных собак и грузный человек в черном трико, собиратель бутылок, ехал на велосипеде.
– Это что же за сила такая?
– Да вот есть такая. Представь.
– Рука Москвы?
– Ну, знаешь, Москва многорука. Как бог Шива, дружок. Ты сам-то чья рука?
– Откуда я знаю, чья я рука.
– Рука, а не знаешь.
Последние посетители покидали павильон – старичок и старушка; старушка держала бидон. Другая старушка стояла у входа, продавала кабачки и самодельные шлепанцы. Стены павильона были заклеены листовками.
– Ты вот чья-то рука, а там другая рука и тоже чья-то, а там третья чья-то рука, а может, вы, руки, руки золотые, все одному организму принадлежите… А я не рука, нет, я, мы… мы – седалище. Свинцовое такое, тяжелое… На разработочки – ых!.. на ваши – и нет выборов! Правильно я говорю? – спросил Негожин женщину, поставленную у крана на раздачу воды.
– Вы пейте, пейте, ребята. Четыре стакана в день, натощак, все как рукой снимет.
– Что же это за организм, который дело рук своих сам же и давит, да еще задницей? Тут Шивой не пахнет.
– Тридцать два градуса, – наливая Негожину воду из крана, сказала женщина. – Теплая. Самое то.
– А почему ржавая такая? – поинтересовался Тетюрин.
– Железо и соль, – кротко ответила наливальщица.
– Вот, смотри! – обрадовался Негожин: на мраморной плите лежала кипа бесплатных газет. – Мое! – он взял верхнюю.
– Да хоть все забирайте, – отреагировала хозяйка, – мне не жалко.
Тетюрин читал, где показал Негожин.
Евгений Тимофеевич Самсонов в отличие от других политологов высказывается доступно и прямо. Он не любит юлить. Его книга «За кого не надо голосовать» обещает стать бестселлером. Евгений Тимофеевич любезно согласился ответить на вопросы нашего корреспондента
