С удивлением узнал Филимонов, что при городской читальне обитает бомж, подобно тому, как это бывает при некоторых столовых, – не имеющего документов нельзя записать официально, но все-таки его подкармливают духовной пищей – дают читать толстые журналы, безвозмездно рассылаемые по библиотекам России небезызвестным Институтом «Открытое общество».
– И ты с ним тоже спала? – Филимонов спросил.
– Нет, ну что ты… Но он глядит на меня голодными глазами… И часто рассказывает о себе… Знаешь, он…
– Не надо!
Филимонов сам стал рассказывать – не о себе, о других – историю о тех двоих, – как они познакомились посредством собаки, и не могла выбрать собачка между потерявшим ее мужчиной и нашедшей ее женщиной, все смотрела то на одного, то на другого.
– Тебе ничего не напоминает? – спросил Филимонов.
– Что-то да… Дай подумаю…
– Ну что, что? – торопил Филимонов.
– «Каштанку»!..
– Да ты что! Правда?
– Причем – мультфильм!
Мультфильм!.. «Каштанка»!.. Вот тебе дежавю! Он ведь чувствовал, что это на что-то похоже!.. Ай да Тетюрин, ай да сукин сын!.. И пусть!.. Отлично.
Только в «Каштанке» вообще женщин, кажется, не было – ни в рассказе, ни в мультфильме… Там два мужика… Не суть важно. Пусть припоминают, пусть ощущают смутную причастность к событию.
Бывшему редактору Филимонову никогда не доводилось редактировать Чехова.
Но мультяху он видел. Давно.
– Только, пожалуйста, очень тебя прошу, больше не рассказывай о своих любовниках.
– Не буду, – покорно Оля сказала.
Филимонову захотелось что-нибудь ей приятное сделать.
– Хочешь, мы тебе присудим второе место на конкурсе анаграмм? Приз дадут.
– Какой?
– Ну не знаю, вафельницу электрическую… Или утюг…
– А почему не первое?
– Первое место, по всей видимости, получит Харон. Он зав. терапевтическим отделением в «Притоках».
– Ну хорошо.
– Спи, дорогая.
